По состоянию на 23 сентября группа «Информационное сопротивление» зафиксировала имена 6452 российских оккупантов, которых публично похоронили или в самой России (!) официально признали уничтоженными.
Похоронки зафиксированы в 3110 населённых пунктах.
Ещё есть полторы сотни имён, которых также признали убитыми в самой России, но по ним данные неполные, нет возможности однозначно привязать к региону (месту похорон).
Я уже отмечал, что мне кажется странным настойчивое стремление российских властей врать там, где необязательно. Более 6К погибших насчитала не только группа ИС, но и ВВС. Статистика в разрезе макрорегионов (Юг РФ, Сибирь…) периодически проскакивает. Заявление Шойгу о числе потерь обсмеяли не только упоротые роснацисты, но и часть вполне лояльных Кремлю людей.
Если в целом по цифрам потерь, которые публично показали в самой России.
В 5 регионах число уничтоженных оккупантов перевалило за 200.
Дагестан – 290
Бурятия – 264
Краснодарский край – 260
Башкортостан – 219
Волгоградская область – 205
Ещё в 16 субъектах федерации – более 100.
Забайкалье – 162
Челябинская область – 151
Оренбургская область – 147
Чечня – 141
Ростовская область – 136
Саратовская область – 136
Свердловская область – 135
Пермский край – 134
Северная Осетия – 133
Татарстан – 133
Ставропольский край – 128
Алтайский край – 125
Самарская область – 110
Ульяновская область – 106
Тыва – 103
Нижегородская область – 102
Подчеркну – эти данные очень неполные. По косвенным признакам, которые видны в самой России, в зависимости от региона число убитых больше в 5-10 раз. Там, где больше городов или действуют живые сети (семьи, роды, церковные общины, сообщества сослуживцев…), выявлять истинный масштаб проще. Они так или иначе порядок цифр подсвечивают.
Для сравнения:
Москва – 22
СПб – 51
Т.е., столицы пропорционально своему весу не воюют.
Есть несколько регионов-маркеров, за которыми я наблюдаю с особым интересом.
Во-первых, это Калининградская область. Там масса упоротых русскомирцев, это военная база. При этом росвоенные и их родственники пользовались благами жизни в центре Европы. В регион заходили европейские инвестиции, даже автомобили собирали. Сейчас все эти блага начинают схлопываться, а военное сословие, гвардия и всякие ОМОНы десятками хоронят убитых. Это неизбежно перейдёт в новое качество. Калининградская народная республика – это хороший вариант.
Во-вторых, это Башкортостан. В отличие от Татарстана, где фактически всё готово к созданию национального государства даже демократическим путём, в Башкортостане ситуация другая. Население состоит из трёх основных групп. Русских чуть больше, чем башкир (по трети), ещё четверть – татары. Башкиры под давлением. Но среди них присутствуют группы, у которых есть воля и стремление изменить ситуацию в пользу своего народа. Работать есть над чем.
Например, российских мамочек глубоко ранит предложение изучать башкирский язык (на минуточку – имеющий статус государственного в республике) в школах. Причём даже не в обязательном порядке, а в качестве факультатива. Они усматривают в этом акт агрессии. Это же касается интерпретации истории, дискредитации важных для башкир деятелей.
Пока на войне умирали контрактники и наёмники – брожений особых не наблюдалось. Однако мобилизация затронет тех, кто негативно относится к войне. Будет дополнительная основа для кристаллизации протеста и укрепления национального самосознания.
В-третьих, это несколько регионов, для которых резко изменилась экономическая конъюнктура. Например, Кемерово. Им сейчас необходимо развернуть куда-то несколько миллионов тонн угля, которые раньше поставлялись на запад.
И дело не только в рынке – дело в логистике. Толкать весь поток грузов на восток придётся через Транссиб. А Транссиб не резиновый. Либо Москва будет вынуждена заплатить компенсации потерь, либо придётся принуждать к миру десятки тысяч шахтёров. Причём – уже скоро.
Мобилизация может как смягчить указанные риски при грамотном проведении, так и резко обострить ситуацию. Недаром роспропаганда из всех утюгов разгоняет тезис о перегибах на уровне отдельных военкомов.
В целом за 3 дня появилось очень много сюжетов для анализа. Она показала ряд слабых мест, однако зафиксировала, что у противника по-прежнему есть сильные стороны. Вот с этим всем и будем работать.
