«А сейчас я хочу спросить Володю. Вова, где ты был, когда бабушка развязывала из платочка последние 100 гривен и отдавала волонтерам, чтобы мы везли в армию. Где ты, гнида, был, когда моему сыну ломали пальцы, вырывая автомат? Почему ты не был возле народа Украины? Кого ты слушаешь? Вы тело Украины обмазали гнидотой разной. Вовочка, проснись! Народ вас сотрет с лица этой оплаканной земли. Я проклинаю тебя и все отродье, которое вокруг тебя», – заявил отец погибшего воина.
Это слова прозвучали от отца погибшего воина Ярослава Журавля перед Офисом Президента.
Честно сказать, когда я это услышал, меня огорошило немного. Во первых от ненависти и боли звучащей в каждом слове. Это какой то концентрированный поток боли рвущейся изнутри, а не слова.
А во вторых- в том что был не согласен с этим проклятием. Президент, будь то Порошенко, или Зеленский, в нашей ситуации будет стоять перед фактом гибели своих воинов. И не сможет этого избежать. Потому что Россия. Потому что война. Потому что ты не можешь закрыть каждого бойца, остановить перед ним пулю. Как бы тебе не хотелось. Потому что убивает не Президент, а враг. И потому ни Порошенко, ни Зеленский этого не заслуживают. Это тяжелое, болезненное ярмо которое приходится тянуть главнокомандующему.
Так я думал эти дни.
А сегодня мне попалась фраза о том что Зеленский взял вопрос по эвакуации Ярослава Журавля на личный контроль. А когда выяснилось что морпех погиб, то даже не прокомментировав ситуацию- отморозился.
И вот тут меня порвало.
Ты, Вова, решил что умирающий морпех- это как открытие новой больницы? Новой дороги?
Место куда можно в случае выполнения сроков прийти и перерезать ленточку, а если деньги разворовали и ничего не вышло- то проигнорировать событие?
Серьезно?
Я конечно понимаю что если бы Ярослав выжил- то ты бы стоял с какой то медалью у его кровати под софитами камер.
Ну а раз не выжил- то предпочел забыть. Этож токсичный кейс. Чего его вытаскивать наружу? Как сценарий не прошедший редактуру, кинул под полку и забыл.
Только Ярослав- не отработанный материал. Это человек что умер за Украину. А мы делаем все чтоб этих людей помнили.
А значит…вот тут тот случай когда я хотел бы чтоб это проклятие достигло цели. Просто как ответка за мерзость, при котором роль умирающего бойца была низведена до неудачной пиар-акции. Пусть тебя за это проклятие настигнет, Вова. Проклятие безутешного отца.
P.S.
В объявлении написано, что у вас можно взять квест,- сказал Полуэльф бургомистру, — Но там не объясняется, в чём суть. Вы не могли бы уточнить?
— Да всё просто, — пожал плечами бургомистр. — Видите вон тот холм? На нём засел гоблин с гранатомётом. И периодически обстреливает город. Вот, собственно, и вся проблема.
— Ага, понятно. Надо убить гоблина…
— Что вы, что вы!? — бургомистр вытаращил глаза и замахал руками.- — Его ни в коем случае нельзя убивать!
— Почему? — удивился Гном. — Это же гоблин!
— Вот именно! Если мы его убьём, мировая общественность скажет, что это геноцид, а мы расисты.
— Ну и что? Пусть говорит что хочет.
— И введёт войска, — мрачно закончил свою мысль бургомистр.
— Хм…- задумался Полуэльф. — То есть, этот засранец стреляет по вам из гранатомёта, а вы терпите и не смеете дать сдачи?
— Не смеем, — развёл руками бургомистр. — Иначе нас назовут агрессорами.
— Ну хорошо, а если, допустим, не убивать гоблина, а прогнать его куда-нибудь подальше?
— С его холма? Невозможно. Тогда нас назовут оккупантами.
— Поймать и отобрать гранатомёт?
— Экспроприаторами.
— Посадить под замок вместе с гранатомётом?.. Ладно-ладно, не отвечайте, — быстро проговорил Полуэльф, когда бургомистр открыл было рот. — Я всё понял. Действительно, интересный случай.
— Ну так чего же вы от нас хотите? — не выдержала Принцесса.- Убивать нельзя, разоружать нельзя, ловить и прогонять тоже нельзя, а что тогда остаётся? Перевоспитывать? Это не наш профиль.
— Нет, что вы… Для такой работы мы бы позвали психолога. Но, кстати, тогда мировая общественность обвинила бы нас в оказании психологического давления.
— И в осквернении самобытных традиций, — добавил Гном, солидно качнув головой. — Пострелять из гранатомёта по людишкам — это же для гоблинов святое!
— Вот-вот, — радостно воскликнул бургомистр, — вы меня понимаете.
— Ну а от нас-то что требуется? — снова встряла Принцесса.
— Отнести посылку, — вздохнул бургомистр.
— Кому? Гоблину?
— Ну да. Ведь там, на холме, нет никаких запасов еды. Через час гоблин проголодается, объявит перемирие и начнёт переговоры. Он так каждый день делает. Требует, чтобы ему приносили еду, вино, оружие, иногда ещё чего-нибудь… А потом, когда наестся, заявляет, что мирные переговоры зашли в тупик и он вынужден возобновить огонь. Мировая общественность ему очень сочувствует. Считает, что он принципиальный.
— А если вы откажетесь предоставлять ему еду и оружие…
— Тогда про нас скажут, что…
— Ладно-ладно, мы поняли, — замахал руками Полуэльф.
— …и введут войска, — пробубнил бургомистр.
— Ну хорошо, а мы-то вам зачем? Послали бы кого-нибудь из своих отнести мешок.
— Посылали уже. Никто не вернулся.
— Что, гоблин их всех убил?
— Он утверждает, что нет.
— А…
— А мировая общественность ему верит.
— А…
— А тогда скажут, что мы провокаторы. Понимаете, это ведь он, гоблин, проявляет мирную инициативу, это его жест доброй воли. И если что-то пошло не так, то только по нашей вине. Очевидно же! А вы… ну вроде как посторонние, вас он, может, и не тронет.
— Ну хорошо, — подытожил Полуэльф, — Если отбросить всякую политическую шелуху, то от нас требуется взять посылку у заказчика и отнести её клиенту, верно? Обычный почтовый квест. А всё остальное — только ваши проблемы. Так?
— Всё верно, — подтвердил бургомистр, — значит, договорились?
— По рукам, — кивнул Полуэльф. Бургомистр облегчённо вздохнул.
— Можно вопрос? — подняла руку Принцесса. — Вот вы так боитесь, что мировая общественность назовёт вас агрессорами, или милитаристами, или ещё чем похуже — а как она вас называет сейчас?
— Идиотами, — печально ответил бургомистр.
© Петр Бормор