Формирования ПВО (административно сведенные в зенитно-ракетные войска/ЗРВ и радиотехнические войска/РТВ) Воздушных Сил (ВзС) Украины представляют собой основу национальной системы ПВО.
defence-ua.com
В их составе в настоящее время насчитывается 4 зенитно-ракетных бригады, 5 зенитно-ракетных полков (всего – 31 зенитно-ракетный дивизион: 22 дивизиона комплексов С-300ПТ и С-300ПС и 9 дивизионов – комплексов «Бук-М1») и 4 радиотехнические бригады, распределенные по трем воздушным командованиям – «Запад», «Центр» и «Юг».
Несмотря на значительную моральную устарелость материальной части ЗРВ и особенно – РТВ ВзС Украины, было бы, тем не менее, большой ошибкой думать, что они не представляют собой сколько-нибудь значительной боевой ценности. Напротив, при выполнении ряда условий, силы и средства ПВО ВзС будут все еще в состоянии нанести, если и не решающий для хода и исхода воздушных операций, то, по крайней мере – весьма значительный ущерб даже качественно и количественно превосходящему противнику. Соответственно, вопрос в том, при выполнении каких условиях это достижимо? И что для выполнения вышеупомянутых условий потребуется (как от самих Воздушных Сил, так и от других видов ВСУ, обороной промышленности и государственного бюджета страны)?
Сначала о мероприятиях, не требующих значительных финансовых средств и технических усилий, которые могут быть проведены самими ВзС. Как нетрудно догадаться, речь идет о мероприятиях, прежде всего, организационного характера. К таковым относится в первую очередь переход ЗРВ ВзС полностью на бригадную организационную структуру. Разумеется, при этом надо понимать, что бригада не просто состоит из большего числа огневых дивизионов, нежели зенитно-ракетный полк (это как раз не есть категорическое условие, хотя это и весьма желательно с точки зрения оптимизации управленческих структур), а представляет собой основное тактическое соединение, состоящие из отдельных не только в аспекте административно-хозяйственном, но и в аспекте боевого применения частей. Таким образом, основной тактической единицей ЗРВ ВзС должен окончательно стать огневой дивизион.
Конечно, такой шаг не ликвидирует полностью того, что можно назвать «организационно-тактическим отставанием» ЗРВ ВзС Украины от формирований ПВО большинства стран НАТО, где основной боевой единицей является батарея, могущая (в отдельных случаях и для некоторых систем) применяться и посекционно (повзводно). Тем не менее, это стало бы значительным шагом вперед на пути к тактической децентрализации системы ПВО страны, что автоматически резко повысит ее боевую устойчивость.
Еще одним организационным шагом может стать отказ от однородных зенитно-ракетных формирований в пользу смешанных бригад, в состав которых будут включены как огневые дивизионы ЗРК С-300, так и огневые дивизионы ЗРК «Бук-М1» (2-3 дивизиона С-300 и 1-2 дивизиона «Бук-М1»).
Следующий шаг — тоже организационный, но он потребует совместных усилий уже двух видов вооруженных сил – ВзС и СВ. Речь идет о включении в состав дивизионов ЗРК С-300 и «Бук-М1» батарей зенитных ракетно-артиллерийских («ракетно-пушечных») комплексов «Тунгуска» (как вариант — 4 батареи этого ЗРАК могут быть сведены в еще один — пятый – огневой дивизион бригады и придаваться побатарейно дивизионам С-300 и «Бук-М1» непосредственно в «особый период»). Такое решение снова-таки не есть чем-то принципиально новым: вплоть до начала 2000-х гг. для обороны позиций части зенитно-ракетных полков сил ВО страны использовались комплексы «Оса-АКМ». Снятие этих комплексов с вооружения было, несомненно, правильным шагом, так как по своим ТТХ они уже явно не соответствуют требованиям времени. Однако представляется, что в данном случае «вместе с водой выплеснули и ребенка» — сама идея «многослойной» ПВО стратегических объектов и районов, обеспечиваемой на разных дальностях и высотах разными комплексами ПВО, оптимизированными именно под эти дальности и высоты и выполняющей также функции самообороны позиций средств ПВО «длинной руки», была абсолютно правильной.
Можно согласиться с возражением, что все перечисленные решения усложнят управление и техническое обеспечение формирование ЗРВ ВзС. Однако поскольку главным критерием оценки группировки ПВО страны является не простота организации, управления и обслуживания (факторы, которым традиционно придается повышенное значение в мирное время), а боевая эффективность (ключевым условием который является высокая боевая устойчивость как группировки в целом, так и отдельных ее тактических элементов), то думается, что необходимость в перечисленных организационных мероприятиях вполне назрела.
Среди других организационно-штатных мероприятий стоит также отметить необходимость создания в составе ВзС централизованного Командования ПВО со своим штабом, функционирующего в рамках Объединенного Командования ПВО национального уровня, включающего командования ПВО видов вооруженных сил и Национальной Гвардии (что потребует создания командований ПВО в составе СВ, ВМС и НГ Украины). Учитывая как количественный, так и, особенно, качественный дефицит огневых и радиотехнических средств ПВО в составе национальных Вооруженных Сил — было бы в высшей степени целесообразно объединить все огневые и радиоэлектронные ресурсы противовоздушной обороны в единую систему (при сохранении за тактическими компонентами этой системы способности к максимально децентрализованному – вплоть до полностью автономного – боевому применению).
Шагом, требующим дополнительного изучения, является создание четвертого регионального командования Воздушных Сил. В самом деле, если посмотреть на карту Украины и ее военно-политическое окружение, то нетрудно заметить, что территория страны (за исключением Крыма) естественным образом делится на четыре стратегических района: северо-восточный, юго-восточный, юго-западный и северо-западный (причем данное деление является оптимальным не только с точки зрения боевого применения сил ПВО, но и с военно-административной точки зрения; впрочем, последнее — тема отдельного разговора).
Так же было бы желательно иметь в оперативном подчинении каждого района ПВО территориального воздушного командования одну истребительную авиационную эскадрилью (желательно Су-27) из состава тактической авиации ВзС и вертолетное звено (Ми-24ВП, довооруженные УР Р-60М) из состава Армейской авиации СВ, ориентированные на выполнение именно задач ПВО.
Особо следует остановиться на боевой подготовке ЗРВ и РТВ ВзС. Практика показывает, что ни самая лучшая материальная часть, ни наиболее оптимальная организация не могут обеспечить боеспособность сил ПВО страны без надлежащего уровня боевой подготовки (впрочем, это относится не только к ПВО страны и вообще не только к ПВО). И дело не только в соответствии выучки расчетов зенитных и радиотехнических средств неким абстрактным «нормативам». Требуется еще и чтобы сами нормативы в максимально возможной степени были приближены к реальности.
С учетом данного обстоятельства нетрудно увидеть, что задача обеспечения надлежащего уровня боевой подготовки ПВО ВзС не может быть решена только усилиями родов войск, в нее входящих. Например, для выполнения с нужным практическим результатом такого упражнения, как поражение дистанционно-пилотируемых воздушных мишеней, недостаточно просто создать мишенную обстановку (пусть даже и сложную) – требуется еще и привлечение самолетов РЭБ, без использования которых современные крупные воздушные операции немыслимы и «работу» которых на стороне «условного противника» ничто заменить не может.
Далее, следует вернуться к практике, предусматривающей учения по отражению массированных налетов воздушных целей. Причем во избежание «подгонки» сценариев учений под желаемый результат абсолютно необходимы реалистичные критерии оценки этих результатов. В частности, при отработке задачи по отражению массированного налета перед средствами ПВО не должна ставиться цель 100%-ного или близкого к таковому «условного уничтожения» воздушных объектов «условного противника»: если в условиях, действительно приближенных к реальности, этот показатель составит хотя бы 50% — будет уже хорошо.
И разумеется, наконец, необходимо организовать то, что никогда не практиковалось на территории Украины начиная, по 30 крайней мере, с 1992 г. — учения по отражению продолжительной воздушной наступательной операции «условного противника», включающей в себя серию массированных воздушных налетов.
Впрочем, все сказанное выше никак не умаляет значимости реальных боевых стрельб. Более того, настоятельно требуется увеличение масштабов и интенсивности соответствующих видов боевой подготовки — каждый огневой дивизион должен проводить боевые стрельбы (по два пуска) по реальным целям не реже чем раз в год.
Представляется, что перечисленные мероприятия в части организации и боевой подготовки имеют даже более высокий приоритет, чем уровень технической готовности ЗРК ВзС и их модернизация. ПВО Украины должна строиться на иных концепциях введения боевых действий, нежели ПВО СССР. Должно быть официально, на доктринальном уровне признано и внедрено в боевую подготовку формирований ПВО на всех уровнях, что главной целью противовоздушной обороны является не воспрещение доступа противнику в свое воздушное пространство (что, учитывая потенциал ВВС и Ракетных войск и артиллерии СВ Российской Федерации, является для ПВО Украины совершенно нереальной задачей даже в самых благоприятных условиях), а только (1) максимально возможное истощение сил противника в ходе проведения им стратегической воздушной наступательной операции и (2) пресечение террористических нападений с воздуха на ключевые в политическом и экологическом отношении объекты. И только после решения организационных задач и задач по боевой подготовке, стоящих перед ПВО страны, следует рассматривать задачи по их техническому переоснащению.
Впрочем, совокупность перечисленных мер также потребует значительных расходов и усилий – и, как было сказано выше, отнюдь не только расходов на ЗРВ и РТВ ВзС и усилий с их стороны. Но представляется, что это тот случай, который можно охарактеризовать, как «критически необходимые инвестиции в национальную безопасность». Если конечно военно-политическое руководство страны действительно допускает решительный вооруженный отпор возможной крупномасштабной агрессии со стороны России, а не будет действовать по печально известному чешскому сценарию от 15 марта 1939 года – как уже было (к счастью, в ограниченном масштабе) в случае с Крымом в феврале-марте 2014-го.
Сергей Гончаров
ukrmilitary.com