В Москве на памятнике Калашникову вместо АК-47 изобразили немецкий автомат StG 44, который производился в нацистской Германии.
Скульптор скандального памятника уже занимается удалением с него схемы немецкого StG 44. Об этом заявил исполнительный директор Российского военно-исторического общества Владислав Кононов, передают «РИА Новости»страны оккупанта.
«Допущена ошибка скульптором, и он уже находится на месте — демонтирует эту плиту со схемой StG», — заявил он.
Кононов также отметил, что Российское военно-историческое общество, как заказчик, не утверждало все мелкие детали. В связи с этим ответственность за допущенную ошибку лежит на скульпторе.
Сам скульптор Салават Щербаков заявил, что случайно взял неправильную схему.
«Это очень маленькая фоновая вещь. Я даже удивляюсь, как ее разглядели. Мы ее брали из источников. И там, где мы ее брали, написано «Автомат Калашникова». Что-то из интернета», — оправдался он.
Стоит отметить, что часть историков считает, что Калашников скопировал свой автомат с немецкого StG 44.
Пользователи сети рассмотрели памятник Михаилу Калашникову, открытый 19 сентября в центре Москвы, и обнаружили на нем чертежи немецкой штурмовой винтовки StG 44 (Sturmgewehr 44), разработанной в 1944 году.
«Запилить памятник Михаилу Тимофеевичу Калашникову со взрыв-схемой Штурмгевера — это просто высший пилотаж!», — написал военный историк Юрий Пашолок в своем Facebook.
P.S.
Хуго Шмайссер в своих воспоминаниях пишет: «Если бы не этот придурок Миша Калашников, который вечно путался у нас под ногами и мешал всем работать, мы бы изобрели АК-47 не в 52-м, а в 1947, как и планировалось. Не было ничего дурнее и вреднее для инженерного бюро, чем этот заносчивый кретин, который вечно лез со своими лаптями в наши чертежи.
Отто дважды порывался его задушить, Ганс — прибить рейсшиной, а Фриц — заколоть циркулем. Болван никак не понимал, что он всем мешает. Я, как мог, успокаивал друзей по несчастью: по крайней мере, мы были в тепле и накормлены, в отличие от наших товарищей на лесоповале. Переломным стал 1951, когда Миша ушел в длительный запой: Альберт придумал напоить его спиртом, в котором мы промывали пружины испытательных экземпляров.
Поняв, что с помощью водки мы легко можем от него отделаться, я, скрепя сердце, украл в лаборатории 12 литров, и велел передать их Михаилу. Нам нечем было чистить наши испытательные образцы, зато мы были избавлены от его присутствия. Теперь он появлялся в бюро раз в месяц, небритый и страшный как черт, с трясущимися руками, требуя свою вечную chekushka. Мы давали ему новую банку и выпроваживали прочь. К концу года испытательный экземпляр был готов. Мишу привезли на стрельбы в детских санях, пьяного и с гармошкой».