Если посмотреть, с кем мы дружим, кого мы охраняем, всяких Асадов, всякую Северную Корею, всякую Венесуэлу, всякий тот же Судан, то всё очень просто – мы охраняем по принципу «Дай нам, боже, чего тебе не гоже».
То есть все нормальные страны, которые являются частью свободного мира, — нам нечего им предложить кроме, естественно, нефти и газа.
Мы можем работать только с теми странами, которые, ну, совсем ублюдки.
И вот обратите внимание, что, несмотря на всю громкую риторику России по Сирии, мы сейчас не защищаем северокорейского лидера. Хотя, это можно было бы делать довольно безопасно, потому что я сильно сомневаюсь, что Трамп нанесет по нему хоть какой-нибудь удар. Да? Это была просто демонстрация силы.
Так вот, собственно, возвращаясь к Сирии, по поводу которой приехал госсекретарь США Тиллерсон, о котором было даже не понятно, встретится он с Путиным или нет. Ну и Тиллерсон, как видно, приехал с очень простым вопросом.
Вот, есть президент Сирии Асад, заложником которого является Путин. Я уже повторяю, что Путин является не союзником, а заложником. И я уже повторяла и еще раз повторю, что в современном мире, где помимо силы есть еще такое важное измерение как желание ее проявлять, тот, кто отмороженней, тот и сильней. Поэтому Путин был сильней Обамы, а Асад сейчас сильнее Путина. Поэтому Чечня сильнее России.
Вот, Путин может быть заложником Асада, а может быть заложником цивилизованного мира. Путину предложили эту простую дилемму. Путина спросили впрямую: «Вы будете драться за Асада или нет?» Очевидно, почему это спросили. Потому что очевидно, что Трамп хочет продолжать наносить удары по Асаду. Для него это беспроигрышная позиция, потому что а) она выгодно оттеняет его на фоне Обамы, б) превращает, заметим, в полную паранойю рассказы демократов о том, что он-де Трамп сторонник и ставленник Путина.
То есть это вообще был идиотский дискурс, но, вот, на фоне нынешних отношений, особенно по Сирии, демократы выглядят на этом фоне уже какими-то совсем исключительными идиотами.
Соответственно, Трамп будет наносить удары по Асаду. Тиллерсон приехал предупредить, чтобы Россия осталась в сторонке, иначе начнется Третья Мировая. Это очень простая позиция, которая не оставляет возможности для интриги. Это очень важно, потому что в отношениях с любителями сложных схем и разводок, позиция может быть очень простая: вот, вы будете воевать за Асада или нет?
Причем, заметим, что, на самом деле, ответ на эту позицию уже был дан, потому что… Я уже говорила об этом на прошлой неделе, момент истины наступил не тогда, когда наш представитель (Сафронков, кажется) стучал лаптем по столу в ООН и что-то там безумное рассказывал. А момент истины был дан тогда, когда мы специально завезли С-300 и С-400 в Сирию, чтобы сбивать американские ракеты, потому что никаких других ракет там не намечалось летать. Ракеты республики Буркина-Фасо там не летали. Ракеты республики Бирма там тоже не летали. И когда ракеты «Томагавки» полетели в аэродром, мы эти ракеты не запустили. Более того, мы были предупреждены, что удар по аэродрому будет нанесен. Судя по всему, мы даже не предупредили Асада. То есть стало понятно, что наши ракеты – блеф, что ввязываться Кремль (и слава богу) не будет, что Третью Мировую начинать из-за Асада, который его же, Кремля, пользует, он не будет. И, соответственно, вот эта позиция, которую на переговорах озвучил Тиллерсон, она была совершенно открыто заявлена в ООН британским представителем, вот собственно который и вызвал гнев этого самого Сафронкова.
А вот что британский представитель сказал (цитирую дословно): «Более 6-ти лет этот Совет удерживался в заложниках бесстыдной поддержки, которую Россия оказывает режиму Асада. Снова и снова Россия злоупотребляла своим правом вето. Что получила Россия за это вето за 6 лет? Позвольте рассказать вам. Инициатива России в 2013 году по уничтожению сирийского химического оружия оказалась провалена. Гордость России за переговоры в Астане превратилась в унижение. И авторитет, и репутация России во всем мире были отравлены ядовитой связью с Асадом. Она предпочла примкнуть к убивающему людей варварскому преступнику, а не к своим международным равным по статусу компаньонам».
Собственно, вот эти слова и вызвали гнев, высочайший гнев Сафронкова, который стучал лаптем, потому что, действительно, это правда. Единственное, что можно сказать, что вместо того, чтобы быть союзниками Запада, мы стали заложниками Асада.
Это ультиматум: «Прекратите сотрудничать с Асадом, тогда мы будем с вами разговаривать». В военном плане это означает: «Прекратите защищать Асада, когда мы его будем бомбить».
В чем проблема? В том, что это абсолютное переворачивание столов по сравнению с тем, на что надеялся Путин, потому что он лез в Сирию с одной целью, а случилось с точностью до наоборот.
Зачем он лез в Сирию? С тем, чтобы сказать: «Знаете, давайте договоримся с вами по Украине, тогда, может быть, я отдам вам Асада».
Ему поставлен ровно противоположный ультиматум, и проблема этого ультиматума в том, что нельзя отделаться словами. Потому что никого не интересует, на самом деле, то, что говорит Сафронков, а интересует только одно – что когда Трамп нанесет следующий удар, Россия перехватит эти ракеты или нет? Но на сегодняшний момент она их не перехватила. А всё остальное – это лирика, это журналистика. Это, как бы вам сказать, врай.
Вот, высшее руководство России живет во враю. Вот это вот замечательное слово «врай» — это не я придумала, его мой отец придумал, который, между прочим, прекрасный поэт. Вот, врай – это не настоящий рай, где там все бессмертные, с яблочками, сильные, а врай в липовом, нарисованном телевизоре. Вот, Сафронков, Захарова, МИД – всё это врай.
А истина заключается в том, что С-300 безмолвствовали и не перехватили «Томагавки», хотя за 2 часа предупредили.
Ракеты эти поразили не аэродром, они поразили эго Путина. Они поразили суть его политики. Вот эти ракеты попали во врай.
И Россию сейчас дожимают. Потому что вопрос не стоит, применял Асад химическое оружие или не применял – этот вопрос как раз решен. Вопрос стоит так: была ли Россия при этом заложником или соучастником? Потому что Путин влез в 2013 году в сирийскую ситуацию под обещание разоружить химически Асада. Его обманул Асад или Путин специально сделал так, чтобы Асад не разоружался? Потому что после того, как был нанесен удар химический, удар ипритом, над местом удара кружил российский беспилотник, и потом по госпиталю, где лежали жертвы атаки, был нанесен новый удар, чтобы скрыть следы, результаты атаки. Это соучастие или случайность?
Посмотрите на доклад разведки США, которая частично рассекретила сведения, которыми они руководились. России в нем посвящено столько же места по поводу этой химической атаки. В нем России посвящено столько же места, сколько Асаду. В нем говорится беспощадно, что именно Россия была главным генератором вранья.
И вопрос, зачем врал Асад, понятно. Но зачем нам выгораживать упыря, который нами манипулирует?
И, собственно, вот то, что произошло, это достаточно закономерная история, потому что, что такое основа нашей внешней политики? Это схематоз. Вот, схематоз – это такая штука, которая очень часто встречается как норма поведения у мелких уголовников, у мошенников, у хитрых, но не умных политиков. Это вот такая идея, что вы такой умный, что можете обмануть всех и посредством некоторых комбинаций из ничего сделать что-то.
Вот, прекрасным примером политики схематоза, если вы не общались с какими-то мелкими уголовниками, но читали Джорджа Мартина, мою любимую «Игру престолов», прекрасным примером такой политики является королева Серсея. Вот, помните, когда она становится королевой, у нее рождается блистательная идея скомпрометировать свою молодую соперницу. Она призывает своего любовника и говорит: «Ну, вот, ты переспи с ней». После этого молодая королева, молодая соперница будет дискредитирована, а вот этого любовника она планирует после этого, сохранив ему жизнь, отправить на Стену, чтобы тот там убил Джона Сноу.
«И вот, — думает Серсея, — какая я умная. Вот это и есть процесс управления государством. Вот этот вот бесконечный схематоз и бесконечные интриги, когда одна интрига перетекает в другую, и везде я получаю политические выгоды в 3 конца». И, вот, ее схематоз накрывается, в конце концов, просто медным тазом. Потому что, к сожалению, «Игра престолов» – это такая штука, в которой не один игрок. И экономика тоже такая штука, и геополитика, в которой не один игрок.
И в России все эти схематозы многократно накрывались медным тазом, потому что первый раз это накрылось, если помните, с газом, когда решили мы еще в 2005 году после заключения контракта на строительство Северного потока вертеть всю Европу на трубе. И помните, как Владимир Владимирович ездил по всей Европе, и на каждой своей встрече он говорил, что если вы хотите осваивать Штокмановское месторождение, то вы должны нам продать свои газопроводы.
Ну, идея была понятна, потому что если Европа продает нам свои газопроводы, то, во-первых, люди, которые контролируют эти газопроводы, сразу получают гигантский поток кэша, потому что… Ну, как это, да? Там газ, условно говоря, на тот момент в отпускном пункте в Баумгартене стоил 250 долларов тысяча кубов (тогда еще), а в газопроводе он стоил сразу все 500. Вот живая наличность, бабки! Это тогда же, ведь, для него было очень важно.
И как-то так западные политики на него очень удивленно смотрели, потому что никто не понимал. А, ведь, в конце концов, газ – это товар. Штокман – это месторождение, которое надо осваивать. Условно говоря, никто не слышал, чтобы в какой-нибудь там Нигерии или Судане, если у вас есть алмазное месторождение, люди, которые нуждаются в том, чтобы его осваивать, требовали, я не знаю, продать им Амстердамскую алмазную биржу.
И произошло там как в случае с королевой Серсеей, потому что все эти блистательные планы захвата Европы и удушения ее посредством сети трубопроводов накрылись медным тазом, потому что, во-первых, появился сланцевый газ, что было совершенно неизбежно, потому что если бы не появился сланцевый газ, появилось бы что-то другое – спрос всегда рождает предложение, это рынок. В результате этого сланцевого газа и по многим другим причинам Штокман оказался никому не нужен. Вот это был наш такой грандиозный козырь – его планировалось начать осваивать то ли в 2010-м, я уж не помню, то ли в 2009-м году. Ну и как там Штокман осваивается? Хоть один кубометр газа там добыли?
И третье, как только поняли, что Кремль – это не продавец с товаром, а хулиган с бейсбольной битой, то, естественно, вот этот товар у него перестали покупать.
Вернее, не перестали покупать, а поняли, что надо разнообразить поставщиков. То есть, пожалуйста, мы это покупаем в качестве товара, но если вы хотите, чтобы мы от этого зависели, мы этого не можем допустить.
Это, знаете, произошло, представьте, как у вас есть, там я не знаю, дома провайдер. И этот провайдер предоставляет вам услуги интернета. И хорошо, удобно, у него есть почти монополия. Но поскольку вы считаете, что интернет – это всего лишь товар, который он предоставляет, то вы не имеете никаких проблем.
Вот, мне слушатель из Санкт-Петербурга Александр подсказывает другое название схематоза – многоходовочки. Да-да, вот, многоходовочки. И я о нашей многоходовочке с газом, как мы хотели забрать европейские газовые сети, да не просто забрать, а в обмен мы бы, так и быть, в качестве великого одолжения позволили бы европейцам инвестировать в Штокман, который сейчас никому даром не нужен.
И это было, знаете вот, представляете, как у вас есть интернет-провайдер. Вы покупаете у него мегабайты и думаете, что вы покупаете у него товар. А вдруг этот провайдер говорит: «Слушай, вот ты сегодня женишься на Свете. А ты не женись за Свету, ты женись на Кате, а то я тебе интернет обрежу». А потом ты слышишь, что этот провайдер ворвался в соседний дом и избил там кого-то оттого, что тот, по его мнению, неправильно пользовался интернетом. Что он отрезает интернет в зависимости от того, какие политические или не политические события в стране. Ну, что ты делаешь? Ты меняешь провайдера и всё.
А оказалось, что газ, который Россия продает, это не товар, оказалось, что она не воспринимает это как рынок, воспринимает это как войну Холодную. Спасибо. Европа пошла туда, где рынок. А на ком жениться, она как-нибудь сама выберет без советов провайдера.
И мы даже не можем оценить, какого объема рынок мы потеряли.
Потому что, например там, Украина закупала у нас 50 миллиардов кубометров газа. Ну, понятно, что эти 50 немножко дутая цифра, потому что она не экономила. Когда она их окупала, она за них половину платила борзыми щенками, поэтому она, условно говоря, не 50 закупала, а, там, 20-30.
Литва покупала газ у нас, построила терминал. Финляндия! Финляндия, которая 100% сидела на нашем газе, которая в советское время чувствовала себя в абсолютной безопасности, она строит подводный трубопровод из Эстонии. То есть до чего надо было довести маленькую Финляндию!
Германия гигантский потребитель была газа, для газа в энергетическом балансе Германии сейчас 12,1%. Знаете, сколько ветра? 12,3%. Солнца – 6%, биомассы – 8%. Вот, ветром в Германии больше надуло, чем газом. Как вы думаете, Германия развивала бы так свою возобновляемую энергетику, если бы не настойчивые объяснения Кремля, что газ, который он продает, это вовсе не газ, а оружие? Да, вот это схематоз королевы Серсеи.
И Сирия была тем же самым схематозом. Путин навернулся в Украине. Аннексия Крыма, несмотря на всё миролюбие Обамы, кончилась санкциями. Новороссии не получилось, нефть упала. А, ведь, там же абсолютно реальная проблема заключается в том, что месторождения нашей нефти далеко, месторождения старые, истощенные. Для того, чтобы добывать новую нефть, нужны новые технологии. К 2030-м годам там просто не будет добычи нефти, там просто нечего будет жать всем этим Ротенбергам.
И родился грандиозный схематоз: «Ой, как мы сейчас всех этих сделаем». Мы влезем в Сирию, и этим а) грохнем умеренную оппозицию, которая, конечно, не такая уж умеренная и, действительно, тоже исламские фанатики. Тут я совершенно согласна, что в Сирии, действительно, вообще хороших исходов нет. Просто ровно потому, что там нет хороших исходов, не стоило туда соваться.
Укрепим власть Асада. Асад станет нашим заложником, будет на наших штыках сидеть, потому что своих денег и своего оружия у него просто нет. Это тоже надо заметить, что у Асада просто реально нет людей, которые за него воюют. Вот, чтобы взять Алеппо, ему, как известно, понадобилось снимать войска с Пальмиры, которая в результате была захвачена ИГИЛом.
Значит, этого Асада, — такой схематоз был в Кремле, — мы продадим Западу в обмен на Украину, и кроме этого отвлечем героической войной против международных террористов. Влияние российской, в том числе патриотической публики от Донбасса, где как-то, все-таки, странное происходит, потому что мы, вроде как, обещали спасти Донбасс от украинских фашистов, а там в результате сидит местный доморощенный Хамас и там происходит черт знает что, как во всяком городе, которым реально правят банды.
То есть заработаем политический в пять концов. Как, знаете вот, компании, аффилированные с господами Ротенбергами, на московской иллюминации. Ну, королева Серсея, одним словом.
Высшее руководство РФ живет во враю. Врай – это не настоящий рай, врай в липовом, нарисованном телевизоре
Накрылось всё. Потому что а) никто с нами не захотел разговаривать. Потому что к этому времени уже по итогам, скажем, тех же самых минских переговоров было понятно, что с Путиным просто лучше вообще не садиться за стол переговоров. Да? Вот, какой рецепт выиграть у шулера? Ответ: «Не садитесь с ним играть».
Б) Оказалось, что Асад… Не Асад оказался нашим заложником, а мы оказались заложниками Асада. И когда пришел Трамп и предъявил нам ультиматум, не мы с вами договариваемся и вы сдаете Асада, а вы сдаете Асада и тогда, может быть, мы с вами договоримся.
То получилось… Вот, помните, как была история с Савченко? Тоже городили Савченко и тоже хотели на что-то поменять, на снятие санкций. Позиция ж Кремля первоначальная была такая: «Вы с нас снимите санкции, тогда мы вам отдадим Савченко». А пришлось отдавать так. А санкции остались. И при этом мы огребли невероятную кучу позора со всем этим высосанным из пальца процессом.
Юлия Латынина, echo.msk.ru
P.S. «Латынина – КГБшная сучка, которая выполняет специальную функцию спецслужб РФ. Ей часто позволено говорить очень резкие вещи, в том числе о президенте России Владимире Путине и его системе. Но это делается исключительно для того, чтобы завоевать доверие аудитории, а после проталкивать позицию Кремля в наиболее острых и нужных для КГБ вопросах», – Андрей Пионтковский.