Известность обрушилась на Януша Вишневского неожиданно. Его первая книга «Одиночество в Сети» на несколько лет попала в топ-рейтинги многих стран. Но мало кто знает, что Януш Вишневский — профессор химии. Он не только пишет о любви, а исследует ее с научной точки зрения.
Януш Вишневский // Фото: Юлия Бурмистрова
— Как была открыта формула любви?
— Я профессиональный химик. Каждый день приходится сталкиваться с химическими формулами и структурами. Институт, где работаю, в основном сотрудничает с фармацевтическими фирмами, поэтому я изучаю влияние химии на человека и в человеке.
Формула любви
В ходе исследований заметил, что большинство химических соединений оказывают влияние на головной мозг, эмоции и настроение. Меня всегда интересовало, что происходит в человеке, почему он так сильно переживает состояние любви. И я стал двигаться в этом направлении.
А когда появились инструменты, с помощью которых стало возможно провести более точные исследования, открыл соединение, которое можно назвать «любовь».
Химические структуры, возникающие в мозгу человека в состоянии влюбленности, — страшные структуры.
— Почему?
— Если бы на их основе создали препарат и люди носили его в кармане, их бы сразу забрали в тюрьму. Они относятся к группе наркотиков — амфетамины, опиаты.
У героина и у любви много общего в смысле химии. Их воспринимают одни и те же мозговые рецепторы.
— Так, может, наркоманов можно лечить любовью?
— Может быть, и так. Но это должна быть очень сильная любовь.
— Если бы по формуле сделали таблетку, она смогла бы помочь от неразделенной любви?
— Это невозможно сделать. Вся хитрость в том, что вся эта химия производится изнутри, снаружи ничего не поступает. Дайте любому химику формулу, он элементарно соберет таблетку, но она не будет работать. Это будет химический наркотик.
Метафизичность любовной химии в том, что никто не может объяснить, почему именно у этого мужчины при виде именно этой женщины возникает реакция. Наука, религия, философия — ничто не может объяснить.
— Что изменилось в понимании женщин, любви, мира, когда открыли формулу?
— Ничего. Химия отдельно, жизнь отдельно. Не всегда знание используется для познания, есть еще эмоции.
Астроном сидит на пляже и наблюдает заход солнца. Он знает, что это звезда средней величины, на поверхности которой шесть тысяч градусов, он знает химический состав — дейтерий, образующий гелий, и еще много всего. Но, глядя на солнце, он испытывает некий восторг — не от знания, а от красоты момента.
На любовь можно посмотреть и как поэт, и как лаборант. В своих книгах я стараюсь смотреть с обеих сторон.
— Кому легче жить — мужчине или женщине?
— Мужчине. Женщины должны делать в два раза больше, чем мужчины, чтобы их хотя бы наполовину ценили так, как мужчин. Но женщинам это не так трудно сделать.
— Поэтому ваш главный герой во всех книгах женщина?
— Да! Женщины — лучшая часть человечества. Надо было писать не «Героя нашего времени», а «Героиню…».
Опять скажу как химик — у женщин абсолютно другая химия. В мужчинах очень много опасных соединений, например один из главных — тестостерон, который может лишить разума, толкнуть на преступление.
У женщин всё по-другому, и называется поэтично — окситоцин. Он отвечает за построение связи между особями. Когда у подопытных мышей-самок задерживали или исключали этот элемент, они бросали детенышей. Поэтому окситоцин чаще называют «гормоном верности».
— Человеческие самки и без опытов бросают своих детей.
— Это может быть нарушение функционирования. Нет ответа, почему в ком-то больше, а в ком-то меньше, — таких исследований еще не проведено. Влияние окружающей среды или генетическое? Ведь наше поведение определяется не только молекулами, но и другими факторами. Воспитание, социальная среда, стремления, неудовлетворенности…
— Что живет дольше — выдуманная любовь или реальная?
— Конечно, придуманная любовь живет дольше. Она находится в голове, никакие внешние обстоятельства, возникающие при общении с реальным человеком, не мешают постоянно держать градус. Повседневность может круто всё изменить.
— В искусстве нет повседневности. Кино, литература, живопись, музыка навязывают некий идеал любви. Следование такому идеалу — всегда разочарование.
— Трудно оценить это в категориях «хорошо» или «плохо». Не только Голливуд, но и вся поэзия посвящена любви. У людей есть потребность читать или смотреть о любви.
Парадокс человека в том, что мечта о большой и чистой любви может уживаться с пониманием действительности. Даже самая грубая реальность не может разрушить ту сказку, которую каждый рассказывает себе перед сном.
Действительность ужасна. И прежде всего привыканием. Страшно не то, что страсть ослабевает, а то, что счастье в большинстве случаев подменяется привыканием и становится нормой.
— Но всё же есть счастливые многолетние браки до самой смерти.
— Конечно. Те, которые основаны не на привыкании, а на уважении, интересе. Тут у каждого своя формулировка любви. Для кого-то это страсть, для другого — доверие. Миллионы формулировок.
Из-за любви исчезали многие государства. Она может быть деструктивной, особенно когда невзаимная. Потому что с любовью очень сильно коррелирует зависть, ревность.
Влюбленный мужчина обязательно хочет овладеть женщиной. А если какой-то другой мужчина уже овладел, возникает стычка. И с этой точки зрения человеческие самцы не очень различаются с животным миром. Люди остались животными, но стали моральными животными.
К тому же мужчины полигамны. И это тоже химия. В состоянии привыкания они начинают искать где-то на стороне, в попытке повторить то прекрасное мгновение. Я не хотел бы оправдать с химической точки зрения измены, но всё так и есть. Только мораль может победить химию. Но лишь уберечь от действий, но не от возникновения желаний.
— Мы так много говорим о любви, а ведь хотелось и о книгах. Но, наверное, у вас нет другой темы — что в книгах, что в жизни.
— Да, это так. Сейчас я пишу новую книгу. Действие происходит во время Второй мировой войны, но даже она про любовь. Мне стало интересно, как в то непростое время люди любили. Изучая материалы, я поражаюсь, насколько люди были более жертвенны, чем в наши дни.
— Что происходит в жизни, после чего химик становится писателем?
— Мне было грустно. Я только защитился, достиг определенного успеха после громадного количества работы. Когда работал, казалось, что по окончании я буду самым счастливым человеком. Счастье длилось ровно пять минут. Депрессия, наступающая после успеха. Кроме того, это совпало с семейной ситуацией — разводом.
Я стал писать, чтобы преодолеть грусть. Своего рода психотерапия. Зачем ходить к врачу и платить за то, что он меня послушает. Лучше написать — это гораздо дешевле, чем психотерапевт. Но писал, не подозревая, что это когда-нибудь опубликуют.
Приходил с работы, выпивал и садился писать. Когда закончил, послал другу, потому что мне нужно было это кому-то показать. Друг прочитал и стал настаивать на публикации. Для начала он попросил небольшой отрывок. Сначала я отказывался, потом согласился, но с одним условием — печатай, но только чтобы не было моей фамилии, я же профессор химии.
Друг согласился и опубликовал в польском Playboy. Фамилию он переменил. Вместо Януш Вишневский, написал — Леон Януш Вишневский, где «и» не с точкой, а «игрек». Но ему показалось мало, и он сделал сноску — имя является псевдонимом такого-то — и добавил фотографию.
Отрывок понравился издателям, опубликовали всю книгу — «Одиночество в Сети». Она стала культовой, сняли фильм. Теперь я не прячусь.
— Как удается совмещать химию и писательство?
— Тут нет четкого расписания. Бывает, что две недели или месяц занимаюсь только химией. Потом еду в отпуск и только пишу. Зачастую я всю неделю работаю, а пишу только в выходные.
Но что могу сказать с уверенностью — пишу исключительно вечером и ночью. Мне нравится пить вино, слушать музыку, читать поэзию. Таким образом, я сознательно ввожу себя в состояние меланхолии, мне нужно внутренне подготовиться.
— То есть вы скорее актер, записывающий импровизацию на бумагу?
— Отчасти да. Но мне еще нужна пауза после химии, должен быть перерыв. Настроившись, картины сами появляются из-под пера, и я не знаю, чем закончится. Пишу так же, как вы читаете.
— Вы никогда не знаете финал?
— Знаю, но я не знаю, как поведут себя герои, чтобы добраться до цели. В этом состоит то, что притягивает. Мне самому интересно.
Писательство — как некая компенсация остальной жизни, наполненной точных химических формул. Мой плюс в том, что я могу прожить две жизни. К сожалению, я поздно узнал, что успех и карьера не главное. Только любовь.
— Как изменились отношения с близкими, когда вы стали популярным писателем?
— У меня две дочки — 21 и 25 лет. Так как они всё время жили в Германии, плохо знают польский язык. Говорят, понимают, но читать не могут. Они не читали мои книги, но слушали их на аудио.
Им трудно воспринимать мои эмоции, особенно эротические. Как и все дети, даже вырастая, они считают, что родители занимались сексом всего два раза — когда родилась старшая, а потом младшая. Им очень странно, они смущены и не готовы говорить об этом.
Я тоже не обсуждал любовь с родителями. Не знаю, правильно ли это, выиграло бы человечество, если бы дети и родители делились друг с другом любовными переживаниями.
— Зачем человеку дали любовь?
— То, что мы называем любовью, — чистая функция произведения рода. Только после какой-то эволюции, достаточно длительной, стали присоединять поэзию, этику, мораль. Потому что это было в интересах религии. Но большинство людей всё же находятся на первоначальном этапе — и главной движущей силой любви является продолжение рода. Только единицы смогли вознестись над этим. Книги, кино, поэзия помогают нам не только мечтать, но и развиваться.