А. ПЛЮЩЕВ: Прежде всего, хотелось бы о том, о чем со вчерашнего дня говорят очень многие эксперты, это о сокращении промышленного производства в России, которое за январь 2009 года оказалось самым масштабным за последние 15 лет – 16 процентов. Разные по этому поводу комментарии. Одни говорят — страшно, другие — не страшно, говорят , сменится ростом, и дело все фактически в методике подсчета, в том, что каникулы и так далее. Хотелось бы ваш комментарий по этому поводу.
Константин Сонин, профессор Российской Экономической школы
К. СОНИН: Во-первых, надо сказать, что последствия ожидаются страшные. Действительно, падение очень большое, и падение это уже третий месяц. Эксперты не со вчерашнего дня, уже четыре месяца точно говорят о том, что большое падение производства. И, собственно, осталось еще два месяца вот такого падения, и никакого роста за путинские годы вообще не будет. Во всяком случае, в промышленности. И поэтому, я бы сказал, что, с одной стороны, это страшно. С другой стороны, все-таки надо понимать, что это падение с гораздо более высокой точки, чем, например, 1998 году, поэтому с высоты всегда немножко падать легче. Но и еще надо сказать, что все-таки чем быстрей идет сам процесс падения, тем быстрее, наверное, начнется процесс роста. Но тоже надо понимать, что теперь расти обратно до того уровня, с которого мы начали падать четыре года назад, это тоже займет годы.
Насколько я понимаю, у нас, действительно, дела лучше, чем на Украине, и немного хуже, чем в других странах БРИК. Про Китай мы, к сожалению, мало знаем пока что. У них вообще нет данных о падении производства, но Китай значительно менее прозрачная информационная страна, чем наша, и возможно, что мы просто не знаем, что у них происходит с промышленностью.
А на фоне Европы у нас падение значительно более сильное, если не сравнивать с бывшими странами СССР, типа Латвии, в которой падение, по-моему, больше, чем у нас. А у нас сильнее падение, чем в Европе.
—Константин Исакович, сегодня Юрий Лужков выступил в газете «Коммерсант», где раскритиковал монетаризм и политику Кудрина. В частности, он сказал, что в кризисе виновато то, что мы стали делать Стабфонд и не инвестировали эти деньги в инфраструктурные проекты и поддержку реального сектора экономики. Как вы оцениваете эти слова? Действительно ли прав Лужков, и нужно ли было делать Стабфонд?
—Я думаю, что Юрий Лужков при всех его достижениях совершенно не эксперт по макроэкономике. Стабфонд было абсолютно правильным делом, и потому что это дало возможность выводить часть долларов из экономики, и таким образом избегая инфляции. Все эти годы инфляция была не самая низкая, инфляция была значительные ниже, чем в предыдущее десятилетие. И, кроме того, это дало значительный ресурс для подъема Центральному банку в этом году. Уже заметно было, что с помощью этих резервов можно было делать изменение курса рубля за последние полгода значительно более плавным, чем оно было бы огромным ущербом для экономики, если бы международных резервов не было.
Смотрите, если речь идет просто о кредитах для реального сектора, то она определяется не политикой Центрального банка, а, прежде всего, определяется тем, насколько легко кредиторы в случае дефолта того, кто у них занимал, могут получить обратно свой кредит. Это главный параметр, который определяет ставку по кредитам. Если Лужков имеет в виду, что в нашей стране плохо развиты суды, что у нас нет некоррумпированных правоохранительных органов, что у нас суды политически зависимы – он абсолютно прав, и я с ним согласен. Какое это имеет отношение к макроэкономической политике, я совершенно не понимаю.
—Нужно государству, — говорит Лужков, — сейчас национализировать целый ряд отраслей, и начать с банков, и национализировать почти все банки.
—Смотрите – что мы знаем о национализации? Мы знаем, что государственное управление экономикой, какое у нас было в Советском Союзе, привело к распаду огромной страны, привело к гибели десятков тысяч людей в гражданских войнах, и было основой для катастрофы. Никакой долгосрочной возможности управлять экономикой у государства нет. В то же время, если речь идет о предприятии, которое не может расплатиться с долгами, то если у правительства есть два варианта: дать ему деньги, его владельцам, чтобы помочь ему заплатить долги, или национализировать, то возможно, с точки зрения граждан, лучше временно национализировать предприятие, и уже думать сейчас о том, как его можно будет потом приватизировать, когда кризис закончится.
—Газета «Коммерсантъ» сегодня пишет, что Газпром снизил добычу газа на 16,5 процентов. То есть, цифры совпадают практически. Означает ли это, что, в принципе, на сколько у нас падает Газпром, например, по производству, это значит, что и в стране на столько падает процент производства?
—В каком-то смысле эти цифры сильно связаны, прежде всего, через электроэнергию, потому что большая часть газа идет на производство электроэнергии, огромное количество промышленности завязано так или иначе на электроэнергию. Поэтому спад в промышленности ретранслируется, в частности, в падении спроса на газ и, соответственно, Газпрому выгодно сокращать добычу.
—Когда закончатся золотовалютные резервы, учитывая, что в последние дни они растут? Кстати, каков рост последних дней?
—Мне не казалось, что в последние дни был какой-то рост. Неделю назад было падение на 4,1 миллиарда, а сейчас, по-моему, мы проели 90 миллиардов долларов. Когда они закончатся? Если дела пойдут так, как они идут сейчас, то, примерно, через два года.
-Сегодня пришли данные о том, что рейтинги первых лиц государства сильно падают. Есть ли, действительно, связь между экономическими процессами в стране, финансовым кризисом и политическими рейтингами?
-Эта связь, она чрезвычайно жесткая. И эта связь, она в разных странах – и в нашей стране – она выполняет совершенно точно, что с падением производства и с последующим падением уровня жизни, рейтинг первых лиц резко падает. Если бы при Ельцине был такой рост как при Путине, то рейтинг Ельцина был бы выше рейтинга Путина. Так что, я думаю, что если еще два месяца продолжится такое падение производства, то будет новый глава правительства. А если продолжится пять месяцев, то у нас поменяется вся политическая система.