Незаметно для нас мигранты из Средней Азии уже на протяжении многих лет захватывают российские села и деревни! Официальную статистику приезжих никто не ведет, но по примерным подсчетам количество среднеазиатов в деревнях растет взрывными темпами. «Фергана» даже выпустила репортаж про одно из таких таджикских поселений.
В деревне Рождествено всего живет около 400 человек. В это число входят 47 таджикских семей, которые приехали сюда из самого бедного региона Таджикистана — Горного Бадахшана. Все они приехали за заработки: люди проходят регистрацию, получают трудовые патенты, устраиваются на работу в Тверь или Москву. Многие в итоге оформляют российское гражданство и перевозят сюда оставшихся в родной стране родственников.
Деревня Федотино в Псковской области. «У нас в сельской местности, – заявил в конце ноября московский градоначальник Сергей Собянин, – проживает сегодня условно лишних 15 миллионов человек, которые для производства сельскохозяйственной продукции с учетом новых технологий, производительности на селе, по большому счету, не нужны».
Живут таджики в нескольких трехэтажных многоквартирных домах и избах, которые им удалось выкупить или арендовать. Раньше эти дома стояли заброшенные и разрушенные, но с приездом мигрантов снова наполнились жизнью. В таджикских семьях — много детей и молодежи, что очень непривычно для русской деревни. Как правило, молодые люди стараются поскорее уехать отсюда в город, и в итоге в вымирающих деревнях остаются одни старики. Но с приездом мигрантов все изменилось.
В результате «оптимизации» количество деревенских больниц уменьшилось в 4 раза, поликлиник – в 2.7 раза, а сельских школ – в 1.7 раза, согласно подсчетам независимого Центра экономических и политических реформ в Москве.
Некоторые местные жители из числа русских очень недовольны таким раскладом. Одна обитательница Рождествено, например, поделилась таким комментарием про свою таджикскую соседку: «Она со школы вышла, замуж вышла – и сидит дома, рожает. Как свиноматки, прости Господи». Но таджики не обращают внимания на такую реакцию и продолжают спокойно жить своей жизнью.
Почти 36 тысяч российских деревень – каждая четвертая – имеют население в десять или менее жителей, согласно последней переписи 2010 года. Почти 20 тысяч сел стоят пустыми, зарастают бурьяном выше человеческого роста, и малейшей искры достаточно, чтобы безлюдная деревня (от слова «дерево») вспыхнула и умерла окончательно.
Таджики стараются перебраться в Россию из-за избытка жителей и нехватки земли. Из-за общего экономического упадка у них нет возможности устроиться на работу, чтобы хоть как-то прокормить свои семьи, и поэтому они отправляются в другую страну с пустующими деревнями и большими возможностями для заработка. И в то время, как коренные обитатели русских деревень спиваются или сбегают в города, таджики с радостью берутся за лишнюю работу и восстановление домов.
Глава администрации Рождествено Дмитрий Кирсанов очень хорошо отзывается о приезжих: «Они не боятся работы, выгодно отличаются от коренного населения. Они неагрессивные, культурные люди, главное – непьющие». Поэтому он старается помогать им обстраиваться на новом месте и решать конфликты с коренными жителями. Хотя конфликтов, по рассказам местных жителей, возникает не так уж и много, и их всегда стараются решать мирным путем.
Назимжон Солиев с женой и тремя детьми живет в Рождествено в съемной квартире. Получил вид на жительство, ждет российского гражданства. Работает в деревенской школе кочегаром – в две смены, за 15 тысяч рублей в месяц.
Осенними ночами ходит в кочегарку дважды – в час и в шесть. С наступлением холодов ходить приходится каждый час – за 50 метров от дома, мимо сухих скелетов борщевиков и сверкающей, черной горы угля. Солиеву 35 лет, он говорит на чистейшем русском, цитирует Омара Хайяма на фарси, может порассуждать о терминологии в мусульманском богословии – и философски относится к демографическим проблемам России.
«Лучше вы, чем китайцы», – сказал ему бывший начальник в Ленинградской области.
«Грибы можно продать, клюквы продать, как еще заработать? – говорит Володя, житель соседней деревни Нестерово, к которой едва можно подъехать по разбитой грунтовке только на машине – общественный транспорт сюда не ходит. Он одет в замызганную камуфляжную куртку, у него недостает зубов и нет семьи.
«Все хозяйство развалилось, все фермы. У каждой бабки раньше были овцы, коровы, сейчас ни у кого ничего нет, даже цыплят», – подводит он итоги последней четверти века.
Мигранты заселяют русские деревни по территориальному принципу, то есть люди из одного региона, как правило, переезжают в одну российскую деревню. Так появляются обособленные таджикские или узбекские поселения со своей сложившейся общиной.
Женщина-таджичка, Рождествено
Переселение начинается с того, что будущие мигранты узнают о пустующих домах или дешевой земле где-нибудь в российской глубинке. Потом несколько человек отправляются на место, устраиваются на работу и начинают понемногу обустраивать быт. А если все складывается удачно, то постепенно они начинают перевозить сюда семью, родственников и друзей.
Некогда нам глубинкой заниматься. У нас вон Крым, Сирия, Украина.
Правда, есть и проблемы. Из-за того, что в России нет никаких серьезных программ по интеграции мигрантов в российское общество, из подобных поселений начинают складываться закрытые диаспоры, которые по мере роста становятся серьезной социальной силой. При этом они легко попадают под влияние заинтересованных в них политиков и нередко становятся жертвами вымогательств и манипуляций. Например, после получения российского гражданства мигранты получают право голосовать на выборах — и очень часто все складывается так, что голосуют они руководствуясь не личным выбором, а по указке чиновников, от которых зависит их благополучие.
Данные двух всероссийских переписей населения – за 2002 и 2010 годы – показывают взрывной рост количества этнических таджиков