Московский фотограф Данила Ткаченко поджег несколько пустующих домов в одной из российских деревень для создания серии снимков.
Об этом он рассказал в интервью порталу Colta.
«Вот ты попадаешь в деревню, в которой жили люди, видишь их вещи — письма, фотографии, кучи журналов и газет, и вся эта трухляшечка начинает тебя захватывать, очаровывать. Можно засесть на чердаке и сидеть там сутками. Я провел много времени в этих домах. Там нет электричества, но есть нормальная постель и печь. И вот ты там сидишь, копаешься целыми днями и погружаешься в некое замутненное состояние. Такую тарковщину. Есть у него это состояние сновиденческого блуждания. В какой-то момент я решил расстаться с этим радикальным образом. Конечно, это по-русски: взять и на хрен сжечь. Нелогично и неправильно, но я и не претендую на какую-то правильность. После двух лет для меня это был самый логичный выход из ситуации.», — заявил фотохудожник.
Фотограф специально выбрал заброшенные, полуразрушенные дома с протекшими и дырявыми крышами в тех деревнях, в которые никто уже не приезжает.
» Там дорога — сразу видно, ездят по ней или не ездят. Я не сжигал дома, в которых еще можно жить. Те дома, которые я выбирал, были гнилые, с проваленной крышей. Никому ничего плохого я не делал. Я думал так: можно копаться в этом говне или сжечь, оставить площадку, завершить этап. Сейчас другой мир, где есть интернет, и опыт поколений никому не нужен. Не думаю, что это плохо. Просто переход из одного состояния в другое.»
«Российский контекст меня безмерно вдохновляет. История, революция, авангард, то, что сейчас происходит. Я очень много передвигаюсь по России и вижу массу территорий, где нет ни закона, ни власти. Приезжаю в деревню, а там все разрушено, живет один мужик в полной жопе. Я бухаю с ним самогон и понимаю, что ему насрать на революцию и власть. Русский человек очень вялый. Может, конечно, рас***рить что-нибудь, но все равно меланхоличный, изнасилованный. Есть городские жители, но властям *** класть на этих хипстеров. Власть боится голодных мужиков с вилами, а не нас с айфонами. Москва для меня — как черный квадрат. Все стекается в Москву и исчезает в этой дыре. Безумно нездоровая ситуация, но я люблю ее за утопичность. Чем больше жопы, тем интереснее. Этот абсолютный сюрреализм — постправда, общество спектакля, вечный карнавал — оказывает влияние на все мои произведения. Я считаю себя частью этого п****ца. Россию нельзя отделить от людей.»
По словам 28-летнего лауреата премии World Press Photo, он знал, что общественность в большинстве негативно воспримет его работу.
Данила Ткаченко. «Родина», 2017