О переходе оборонки на стандарты НАТО и о перспективе совместных производств с западными партнерами заместитель директора концерна «Укроборонпром» Сергей Пинькас рассказал в интервью Forbes.
– С какими финрезультатами концерн закончил полугодие и планирует закончить год?
– Наша выручка в I полугодии составила 8,5 млрд гривен. О прибыли говорить пока не будем, это не показательно: в первой половине года мы получили много авансов, а сами поставки, по графику, ожидаются в последние три месяца года.
По предприятиям картина разная. На всех, конечно, повлияло падение курса гривны. Те заводы, которые имели обязательства в валюте, могли даже сработать с прибылью, но с пересчетом курсовой разницы оказались убыточными. Другие, наоборот, не имели обязательств в валюте, зато дополнительно заработали, выполняя экспортные контракты.
В целом соотношение примерно такое: 25% предприятий по итогам полугодия прибыльны, 30-35% – убыточны. Остальные балансируют на грани рентабельности.
– Согласно данным института SIPRI, объем экспорта Украиной основных видов вооружений в 2014 году составил $664 млн, что на 6,8% меньше в сравнении с 2013 годом. Почему падение такое незначительное, если, как вы говорили раньше, «Укроборонпром» почти полностью переориентировался на внутренний рынок?
– Условно наш экспорт можно разделить на две части. Первая – это экспорт непосредственно предприятий «Укроборонпрома». Вторая – продукция военная или двойного назначения частных компаний, по которым функцию спецэкспортера выполняет одно из наших шести предприятий, зарабатывающее на этом свою комиссию.
В целом соотношение примерно такое: 25% предприятий по итогам полугодия прибыльны, 30-35% – убыточны. Остальные балансируют на грани рентабельности
По второй позиции там все понятно: экспорт продолжается, он упал, но незначительно, в основном из-за заморозки контрактов на поставки для третьих стран в кооперации с российскими производителями. По первой же части ситуация совсем другая. Мы должны в первую очередь обеспечить выполнение оборонзаказа. И только если наши производственные мощности выше этих потребностей – эту дельту мы можем отправлять на экспорт. Конечно, это негативно влияет на наши финпоказатели. Рентабельность поставок для Минобороны – 3-4%, максимум 5%. Эту цифру превысить мы не можем. Рентабельность экспорта может доходить и до 50%. К тому же это валютная выручка.
– В 2013 году экспортная выручка «Укроборонпрома» составила $1,1 млрд. Какую долю продукции предприятия концерна отправляют сейчас на экспорт?
– Сегодня в общем объеме экспорт составляет не более 1-2%. Но под конец года, когда мы завершим поставки в рамках гособоронзаказа, будет возможность отгружать на экспорт, и еще что-то заработать. В целом только по поставкам в Россию мы потеряли 10 млрд гривен с момента прекращения сотрудничества.
– Насколько на текущий момент выполнен гособоронзаказ?
– На 1 сентября срывов графиков нет. Поставки должны начаться в октябре-ноябре. Причем ситуация разная с поставками новой/модернизированной техники и техники после ремонта. В первом случае заказчиком выступает Минобороны, а по ремонтам – Генштаб. Так вот, из общего заказа Минобороны на 1,295 млрд гривен на данный момент проавансировано 964,3 млн гривен, а продукции отгружено на 100,7 млн гривен. Основные отгрузки еще впереди.
По ремонту объем заказа 2,1 млрд, работ выполнено на миллиард, но при этом большая задолженность перед нами со стороны заказчика. Просто в случае с ремонтом цикл работ намного меньше. Тогда как срок модернизации, например, самолета – 270 дней, танка – 150 дней. А его же капитальный ремонт – лишь 90 дней.
– Какие новые виды техники начал выпускать «Укроборонпром» из той, что ранее не выпускалась или не была на вооружении нашей армии, в связи с увеличением объема гособоронзаказа?
– Давайте уточним, что мы все же говорим не о новых разработках, а о том, что по состоянию еще на прошлый год не выпускалось и не поставлялось. Да, наши производственные возможности увеличились значительно. Если в прошлом году мы произвели 1000 единиц техники, то сейчас ту же 1000 произвели на четыре месяца раньше. То есть производство уже выстроено и накатано, это как поезд, который нельзя остановить. В целом по объемам мы имеем где-то плюс 20% к прошлому году.
Что имеем нового в заказе в этом году? Противотанковые ракеты «Стугна-П» покупают Минобороны и Нацгвардия. Тактическая колесная боевая машина «Дозор-Б» – в прошлом году не была в госзаказе, сейчас организовано ее серийное производство.
Передана уже большая часть модернизированных танков Т80. В несколько раз увеличен заказ на танки «Булат» (модернизированная версия Т64) – их капитальный ремонт и модернизацию. В прошлом году никто не заказывал самолеты, в этом нам заказали модернизацию нескольких Ан-26.
Начат выпуск для армии бронированных медицинских машин БРДМ-2ДИ «Хазар». Есть большое количество артиллерийской техники, которая раньше не восстанавливалась, потому что на нее не было заказа. В целом это около 20 единиц, если говорить о крупных видах продукции.
– Как проходит программа импортозамещения? Полгода назад вы говорили, что уже удалось заместить треть той продукции, которая импортировалась из России.
– Уместнее говорить, скорее, об импортозамене. Потому что если мы можем без значительных рисков импортировать нужные узлы из другой страны – мы это будем делать. Почему нет? В мире есть только две страны с замкнутым циклом производства военной техники – Япония и США. Так вот, в рамках импортозамены шла речь о начале выпуска силами наших предприятий свыше 10 000 узлов и деталей из 30 000, которые поставлялись из России и должны быть замещены. Объем этого импорта составлял около 1 млрд гривен в год.
То, что можно было сделать быстро – мы адаптировались. Там, где требуются дополнительные затраты – уже сложнее. Сейчас решаем эту проблему несколькими путями. Во-первых, создаем электронный номенклатурный каталог для систематизации необходимой нам продукции. Он будет опубликован на нашем сайте. Любой желающий сотрудничать с нами может взять продукцию с ее детальным описанием в этом каталоге, с советской и натовской кодификацией, и начинать производить.
Уже описано и подготовлено к занесению около 5000 единиц продукции, но планируем сделать все 20 000. Поверьте, это огромный кропотливый труд. Но это существенно упростит задачу и компаниям, которые хотят для нас что-то производить, и нам.
Второе – мы приобщаем облгосадминистрации для решения проблемы импортозамещения. Они знают предпринимателей в своем регионе и смогут их приобщать к этой программе. Уже подписаны меморандумы с шестью ОГА, еще 12 планируется в ближайшее время.
– Частные украинские компании существенно продвинулись в разработках военной продукции. Составляют ли они вам конкуренцию на внутреннем и внешнем рынках?
– Чтобы выполнять ремонт военной техники, нужно, согласно нашему законодательству, быть обладателем техдокументации. Ею никакие частные компании в отношении военной продукции сегодня не обладают. Второй вопрос – лицензирование. Лицензий на ремонт или модернизацию военной продукции частные компании также никогда в Украине не получали. Поэтому единственное поле деятельности для них – быть разработчиками и патентодержателями. И в этом направлении они являются, скорее, нашими партнерами или поставщиками, чем конкурентами.
В целом наша философия по работе именно с частными компаниями полностью поменялась. На 16 заводах мы поменяли директоров, туда пришли люди с новым мышлением. Раньше у них был принцип: «Это мой завод, никого не пущу». Теперь: «Чем больше идей извне вы принесете, тем лучше будет мой результат»
Предприятие «Укроборонпрома» получает заказ на модернизацию техники, а потом закупает под него у частной компании какую-то разработку. Таких примеров действительно много. Например, есть частная компания «Чезара», которая продуктивно продвинулась в создании боевых комплексов для БМП. Они участвуют совместно с Житомирским бронетанковым заводом в выпуске БПМ, где устанавливается боевой модуль компании «Чезара».
Одно из наших предприятий работает с частной компанией по беспилотникам «Фурия», а с привлечением интеллектуального ресурса КПИ на нашем заводе «Меридиан» развернуто создание беспилотников «Спектейтор». То есть образцы будут являться госсобственностью, а разработка – частных лиц, чье изобретение завод воплощает в производство.
В целом наша философия по работе именно с частными компаниями полностью поменялась. На 16 заводах мы поменяли директоров, туда пришли люди с новым мышлением. Раньше у них был принцип: «Это мой завод, никого не пущу». Теперь: «Чем больше идей извне вы принесете, тем лучше будет мой результат».
– Недавно глава концерна Роман Романов заявил, что «Укроборонпром» выбрал свой путь развития – это европейские рынки и сотрудничество с НАТО. Что это значит и в чем конкретно состоит эта стратегия?
– Это сегодня стратегия государства, а «Укроборонпром» не может рассматриваться без привязки к государству. Нам нравится подход, например, Швеции. Это государство не входит в военный альянс, но все ее вооруженные силы адаптированы под стандарты НАТО. Калибр орудий, степень защиты, качество продукции и так далее. Скажем, диаметр стволов танков у нас меньше, чем у натовских. Но при необходимости несложно будет поменять его на другой стандарт.
Зато что касается качества, тут мы продвинулись дальше. Почти все наши предприятия бронетанковой сферы, некоторые авиационные предприятия получили европейские сертификаты качества ISO9001. Для авиапрома это особенно сложно, там запросы по качеству изделий и комплектующих в разы выше. В июле Завод 410 гражданской авиации получил сертификат соответствия по стандартам НАТО. Запорожский завод «МигРемонт» провел модернизацию истребителей под стандарты НАТО, на следующей неделе они будут переданы войскам.
– В целом какая доля выпускаемой «Укроборонпромом» продукции производится по стандартам Альянса?
– Откровенно говоря, пока никакая. Но если говорить о качестве – сегодня мы уже достаточно близки к тому, каким оно должно быть. При этом мы рассчитываем, что будут появляться новые производства с участием западных партнеров.
– Подобные намерения озвучивались раньше, по каким проектам новых производств вы уже продвинулись в переговорах?
– Например, патроны. Мы утратили их производство в Луганской области – тот завод разбомбили одним из первых.
– Разве разбомбили? Была информация, что его вывезли в Россию.
– Мы это тоже слышали, но на уровне сплетен. Я документов никаких не видел. Суть в том, что после оккупации завод перестал работать – людей нет, оборудования нет, итогового продукта тоже. Поэтому патронов в Украине больше не выпускают. А спрос есть, сейчас армия использует патроны из советских запасов. Но мы ведем подготовку к реализации инвестпроекта по строительству нового патронного завода, там уже будет диверсификация – и советские, и натовские патроны. У нас уже есть на руках инвестпредложение по такому заводу стоимостью несколько миллионов евро.
– Кто там будет инвестором? Он имеет отношение к производству патронов?
– Нет, он, скорее, имеет отношение к деньгам. Это хороший западный инвестор. Детальнее пока сказать не могу.
– На каком сейчас этапе проект? Какова форма собственности?
– Наиболее понятный вариант – это СП, в котором стороной выступит «Укроборонпром». Мы могли бы предложить свои мощности – скажем, завод, который использует свои мощности не на 100%. Но тут есть несостыковка, связанная с украинским законодательством. Госпредприятие не может создавать СП, только корпоративное. Но, согласно нашим законам, в нем не менее 50% + 1 акция должны принадлежать украинской компании. Инвестору такое неинтересно, ведь он вносит свои деньги, а становится миноритарием.
Мы ведем подготовку к реализации инвестпроекта по строительству нового патронного завода, там уже будет диверсификация – и советские, и натовские патроны
При этом, скажем, у поляков есть возможность привлечь несколько миллионов евро под 3% годовых в рамках правительственной программы. Но тут уже у них требование – 50% + 1 акция для себя. Поэтому на данный момент работают наши и польские юристы в поисках платформы для создания СП. Либо через постановление Кабмина, либо через внесение изменений в закон, которые позволят создавать такие предприятия на территории Украины, на наших мощностях. Речь о любой номенклатуре, которая должна использоваться для нужд АТО, оборонного заказа или по другой военной тематике.
– Какие еще проекты могут быть реализованы в формате СП, и на каких производственных площадках?
– У нас есть около 10 потенциальных предприятий для создания совместных производств с зарубежными партнерами. В основном это – большие в прошлом заводы, на которых сегодня производство сконцентрировано в нескольких цехах, а остальные мощности не используются. Например, в Виннице есть 45 экспериментальный механический завод. Буквально за забором там было тоже наше предприятие. Сейчас мы их объединили на одной стороне, остальное – площади, инфраструктуру, коммуникации – предлагаем как инвестплощадку. Подобные заводы, которые работают не в полную силу и могут быть предложены как взнос в СП, есть также в Ровно, Житомире и других городах.
– А какая база выбрана для СП с польской «Любавой», о создании которого «Укроборонпром» объявил на днях?
– С ними мы обсуждаем ивано-франковский 63 котельно-сварочный завод. Предприятие пребывает в санации, часть его имущества была продана через торги, а оставшуюся часть мы предложили «Любаве» как наш взнос в СП. Они завезут туда оборудование и будут работать. Мы поставили задачу, чтобы уже в этом году приступить к формированию производственных мощностей. Но пока там тоже все упирается в юридические нюансы.
Заместитель гендиректора «Укроборонпрома»: «Наша философия по работе с частными компаниями полностью поменялась»
– В чем интерес поляков в этом проекте?
– Можно ориентироваться на пример того, как та же «Любава» заходила в Грузию или Армению. Правительства этих стран гарантировали определенный объем закупки какой-то номенклатуры, условно, бронежилетов. Под этот объем компания завезла оборудование, технологию, набрала и обучила людей.
Какая технология может быть интересна Украине? Например, их уникальная защитная сетка. Ее накидываешь на танк или людей, и их не видно в тепловизор. Можно ли такое создать у нас? Можно, но это долго и дорого. «Любава», создавая здесь производственный участок, на пять лет (гарантированный объем закупки) получает рынок сбыта. Через пять лет технология все равно устаревает, и нужно придумывать и развивать что-то новое. Потом она может уйти с рынка или остаться, и предложить что-то еще. Само предприятие остается в собственности государства, никто ничем не рискует.
– Риск есть – например, в том, чтобы государство смогло выполнить гарантии по объему закупки.
– Верно. Заказ формирует Минобороны, ответственность за выполнение – на «Укроборонпроме», а фактически выполнять работы будет некий третий инвестор. Вы знаете, что госзаказ у нас формируется очень бессистемно. В идеале он должен утверждаться один раз и на весь год. А у нас Кабмин вносит изменения по 3-4 раза в месяц. А все почему – потому что периодически армии не хватает средств на питание, вот и перебрасывают бюджет с оборонзаказа на что-то более насущное.
– И как с этим быть?
– Минобороны сейчас работает над переводом армии на новые стандарты. Они будут актуальны как во время войны, так и после ее окончания. В том числе разрабатываются две отдельные программы – ВВТ (вооружение военной техники) и ОПК (оборонно-промышленный комплекс).
Первая – это «дорожная карта» для «Укроборонпрома», исходя из потребностей Минобороны. Она должна определить, какие виды продукции, необходимые армии, должны остаться в нашей производственной линейке. Условно, чтобы мы не выпускали 10 разных танков, а только один, который признан самым эффективным для армии.
Вторая программа – это общая канва для всех военных и силовиков – и Минобороны, и Нацгвардии, милиции, СБУ и так далее. У них у всех сейчас разные принципы и способы закупки и формирования заказа, нужно навести там порядок.
Екатерина Гребеник