Сравнение жизни в России и в Украине, наталкивает на ряд интересных наблюдений и позволяет сделать некоторые выводы, умозаключения, относительно потенциальных путей развития, как общества, так и связанных с ними государств. Рассмотрение вопросов позволяет понять отличие общественных и индивидуальных реакций на те или иные события.
При всех общих проблемах связанных с постсоветской действительностью: нестабильностью экономики, сильным социальным расслоением параллельности жизни общества и власти; следует сразу выделить ряд моментов различающих ментальную матрицу двух наций, связанную с ней когнитивную матрицу восприятия мира и самовосприятия – россияне и украинцы изначально различаются по всем этим признакам. Рассмотрим это более подробно.
Россияне мыслят себя «имперской нацией», но при этом нацелены не на внутреннее развитие, а на внешнюю экспансию, возможно отпечаток дала вековая история развития России, как государства проводившего ползучую экспансию во всех возможных направлениях, где-то это проходило мирно, а где-то велись войны; но большую роль, несомненно, сыграл «русоцентризм», назовем его так, характеризующийся культивированием исключительности и центральности русских, основных «русских мифов» (более подробно вопрос «русских мифов» и «русский вопрос», в целом, разбирались автором в работах: «О русском вопросе: фобии, стереотипы в русском обществе и их причины», опубликованной на информационно-аналитическом портале «Хвиля» от 24 марта 2013 года, представляет собой тезисы и основные положения статьи «О русском вопросе…», из книги «Власть иллюзий (размышления дилетанта)» ISBN: 978-5-8853-3715-1), и России в общем мироустройстве. Еще одной характерной чертой связанной с российской самоидентификацией является несомненно мобилизационный характер нации, проявляется он в том, что нация сплачивается, становится крепким общественным образованием, с сильными социальными связями, только в ответ на возникающие, по отношению к этому обществу, вызовы, и, как правило, связанные с очередной войной. Видимо поэтому в России время от времени возникает просто параноидальный поиск врага, внутреннего или внешнего, причем приоритет отдается внешнему врагу, как более сильному фактору сплачивания. Видимо мобилизационный характер русских, как нации, и накладывает свой отпечаток на столь популярные в общественной среде теории заговоров, другими словами, если врага нет – его стоит придумать.
Украинцы, в отличие от россиян имперской нацией себя не ощущают, но есть другая противопоставленная по сути самоидентификация: украинцы – «почвенники», может быть, даже, до яркой «местечковости», но они очень сильно связанны низовыми социальными связями. Семья, родной дом, друзья, соседи и т.д., каждое из этих слов в сознание украинца обозначает ни много, и ни мало, как определенный уровень социальны связей, и достаточно крепких социальных связей. В украинском обществе тоже присутствует мобилизационная составляющая, и об этом подробней мы поговорим позже, но в силу сильности изначальных социальных связей в украинском обществе это мобилизация дает более сильные эффекты, такие которые порой и не ожидаемы. Еще одной характерной особенностью украинцев следует считать некий социальный принцип, действующий как моральный императив для большинства населения: «Нам чужого не надо! Мы – свое не отдадим!», это тоже характерная черта, дополняющая «почвенность» мышления украинцев
Вот основные штрихи к психологически-ментальным портретам наций, многие вопросы более тонкие и детальные, требуют отдельного рассмотрения, некоторые из них рассматривались в работе «Размышления об этногенезе и нациях» (опубликованной на информационно-аналитическом портале «Хвиля» от 18 марта 2013 года, а также, в книге «Власть иллюзий (размышления дилетанта)», ISBN: 978-5-8853-3715-1).
В данной работе опираясь на сравнении российской и украинской действительности попытаемся выяснить перспективы развития российского и украинского общества, конечно это рассмотрение не претендует на полноту, это всего лишь мнение стороннего наблюдателя, цель которого выяснить основные моменты схожести и различия общественно-политических ситуаций в России и Украине.
Россия: «Болотное дело»
В России, за последние десятилетие активный протест начался в период предвыборных компаний депутатов Государственной Думы Российской Федерации и выбора президента в 2011 – 2012 годах. Эти протесты – типичная попытка «революции сверху», когда разногласия внутри российской элиты привели к тому, что часть элиты пытаясь опереться на народные массы и добиться таким образом революционных преобразований, в рамках российского государства. Но вот выбранные для этого основные идеи протеста и отсутствие программ самих преобразований, на фоне глубочайшей социальной апатии российского общества привели к полному провалу (причины существующей социальной апатии разбирались автором в работе «Оппозиция в России: полный провал, вследствие неадекватности вызовам и угрозам», опубликованной на информационно-аналитическом портале «Хвиля» от 5 ноября 2012 года, а так же «Власть иллюзий (размышления дилетанта)» ISBN: 978-5-8853-3715-1, которую можно рассматривать как вводную работу по данному вопросу). Одним из самых ярких событий этого протеста стал митинг протеста после выборов в Государственную Думу, на Болотной площади в Москве, который дал одно из названий этому протесту, второе название, более распространенное – белоленточное движение, возникло от того, что участники протеста повязывали белые ленты, как символ частоты.
Следует выделить базисные вещи, на которых строилось российское протестное движение:
Экономический кризис в России 2008 года, когда усилился социальный разрыв между слоями общества, и что является более тревожным фактором – увеличился разрыв между субъектами Российской Федерации создав анклавы богатства и бедности на географической карте. Причем кризис повлиял на падение некогда богатых регионов-доноров, до уровня дотационных регионов, но без дотаций. Различие бедных и богатых регионов сказывается не только на уровнях доходов и качестве жизни, но и на социальной активности живущих в них граждан, и даже на возможностях социальной мобилизации этих граждан. Если граждане поставлены в условия необходимости выживать, т.е. перед ними остро стоят вопросы пропитания, то это порождает социальную апатию, недаром в концентрационных лагерях – именно голод использовался, как средство подавления человеческой воли и личности. А апатичная социальная масса, в которую превращается такое население – в принципе не способна на протест. Можно еще конечно добавить еще некоторые аспекты влияющие на социальную апатию россиян, в том числе и исторический опыт народа.
Помимо кризиса и усилившегося социального расслоения населения, увеличения разрыва между российскими регионами, в России произошли посткризисные миграции социально активного населения в деловые, финансовые центры. Если рассматривать на уровне регионов – то миграция из сельской местности и малых городов в «островки финансово-экономического благополучия» данных регионов, туда где есть работа и высокий для данного региона уровень доходов, как правило, это краевые, республиканские и областные центры, хотя, правда очень редко, существуют и другие населенные пункты выполняющие данную роль. Как, пример, в Самарской области, помимо Самары, таким центром является Тольятти, а в Белгородской – Старый Оскол. Но существуют регионы, где даже региональные центры не способны выполнять такую роль, т.е. не являются привлекательными для местного населения. Если смотреть на федеральном уровне, то таким центром можно считать только один город-субъект федерации, город Москва – единственное на сегодняшний день экономически привлекательный регион Российской Федерации в финансово-экономическом плане, в котором реализуется сочетание высокого уровня дохода, с относительно высоким уровнем качества жизни.
В Российской Федерации после кризиса развернулась жесткая борьба среди элиты за «ресурсную базу», отличие от 90-х только одно, с уровня бандитских разборок это перешло в разряд административных и судебных разбирательств, чему особенно способствовало мирное срастание криминалитета и власти, произошедшее за предшествующие кризису годы относительного благополучия. Исчезновение «ресурсной базы» – это следствие с одной стороны отмиранию многих отраслей реальной экономики в силу «товарно-сырьевого экономического перекоса», когда экспортировалось сырье или полуфабрикаты, а в замен импортировалось потребительская продукция, все это привело к сворачиванию внутреннего производства, вплоть до его ликвидации. Особенно это заметно в высокоперерабатывающих и наукоемких производствах, где производство свернулось до, почти кустарного, мелкосерийного или исчезло совсем. Однако следует заметить, что в момент развала СССР в мире произошло технологическое перевооружение производств, в СССР на тот момент в лучшем случае были технологии 60 – 70-х годов, и назревшая технологическая модернизация производств была упущена по объективным и субъективным причинам, не последнюю роль сыграл начавшийся криминальный разгул, в условиях которого ожидать инвестиций необходимых для модернизации и выхода на конкурентно-способный уровень не приходится, это если не касаться темы секторного разрыва в экономике и вопросов внедрения инженерных и тем более научных достижений в производственную практику. На сегодняшний день ситуация такова, что индустриализацию постсоветского пространства можно начинать с нуля. Но это отдельная тема. В условиях кризиса и последующих, за ним технологических революций – «ресурсная база» в постсоветском во многом утратила свою реальную ценность, а так же выяснилась ее тотальная неконкурентоспособность, за исключением ряда изделий, где важным фактором является цена: так, например, в отличие от развитых стран Россия торгует не современным высокотехнологичным оружием, а клепает массовое и дешевое оружие, или поставляет единичные заказы при более-менее продвинутых образцах оружия.
После начавшейся в 2000 года новой милитаризации, а особенно после «кавказских авантюр», Россия оказалась даже в рамках СНГ в политико-дипломатической изоляции, что позволило властям вести внутреннюю политику в сторону ужесточения борьбы с внутренним инакомыслием. Логическим завершение этого стали последние законы о внесудебной блокировке интернет ресурсов, общее ужесточение административного и уголовного законодательства в вопросах организации общественных мероприятий, а так же сексуальной пропаганды. В определенном смысле символом этого борьбы с инакомыслием был судебный процесс на участницами панк-группы «Pussy Riot», когда хулиганский поступок был классифицирован, как уголовно наказуемое деяние, в итоге Верховный Суд к окончанию срока, и в преддверии Олимпиады, отменил обвинительное заключение в адрес Надежды Толоконниковой и Марии Алехиной и вынес решение об отмене или изменении приговора, несмотря на то что обе уже были освобождены по амнистии.
Условие доминантности одной политической силы в России, политической партии «Единая Россия» из которой выстроена не только «легальная» и «теневая» властная вертикаль, но и «ресурсная база». Ведь это реалии, когда большинство депутатов законодательных собраний, большинство чиновники, администрации местного самоуправления являются членами «Единой России», а такая система позволяет контролировать всю ситуацию. Правда тут есть одно «но», а именно – боязнь ответственности за принятие решения, именно это объясняет те обстоятельства, когда руководители более высокой инстанции вынуждены в ручном режиме решать вопросы за исполнителей низшего звена, были случае, когда данные вопросы решал лично президент, выезжавший на место и утрясавший возникшие социальные конфликты на местах. Получаем «властную вертикаль без ответственности», таковы российские реалии.
Реальная низкая легитимность властных институтов и особенно институтов местного самоуправления в глазах граждан, способствующая распараллеливанию жизни власти и народа, они в буквальном смысле живут в параллельных мирах, есть даже такая шутка: «Аксиома социальной геометрии: расстояние между сознания чиновника и нуждами граждан столь велико, что никакой закон его не преодолеет…». Поэтому на местах не редкость когда власть живет сама по себе, а народ сам по себе и эти два мира пересекаются только в дни голосования – у избирательных урн, но так как большинство граждан России на выборы не ходит вообще, особенно в крупных городах, то пересечение это частичное, и даже весьма частичное. Таким образом отсутствует важная составляющая: общественный диалог «власть-народ».
Перманентное нахождение России с 1992 года в состоянии реформ, реформируется все и вся, одни программы реформ меняются на другие, одни широко освещаются, другие проходят незаметно для общества, и становятся открытием для отдельных его граждан, в случае если им приходится с этим столкнуться. Простой пример, один и тот же уже действующий закон может только за один год претерпеть 4-5 редакций, а ведь существует еще три разных законодательных уровня, в строгой иерархии: федеральное законодательство, региональное законодательство и законодательство формируемое местным самоуправлением, и все это всегда должно быть приведено в единую систему, в рамках введенных изменений, причем каждый низший уровень законодательной иерархии не должен противоречить верхнему уровню.
В этих условиях и развернулось протестное движение, «революция сверху», эти факторы и сделали ее провальной изначально концентрация социально активного населения в одном регионе, где так же сконцентрирован и административный ресурс. Поэтому возникшая в одном месте пассионарная волна российского протеста: с одной стороны, в скором времени разбилась о «дамбы» административного власти; а с другой стороны не была поддержана в остальной части России, поддержку сотен человек, в некоторых региональных центрах считать серьезной не представляется возможной. Да и сами лозунги этого протеста, с учетом ранее отмеченного, очень далеки от нужд среднестатистического россиянина, в представление которого понятия «Честные выборы» – не более, чем пустое сотрясение воздуха, ибо находясь в самом основании социальной пирамиды современного российского общества россиянин ощущает все давление этой самой пирамиды на себя – эйфория первых лет свободы, обернувшаяся жесточайшим криминальным разгулом – социальной смутой – заставляет его ностальгировать о временах СССР, где живя человек четко представлял свое будущее, и был уверен в завтрашнем дне, повторюсь, что речь идет о среднестатистическом гражданине. Именно поэтому можно говорить о том, что население России относится лояльно к В.В. Путину, оно предпочитает предсказуемую, пусть и жестокую диктатуру, чем неувереность и социальную смуту, это одна из серьезных, но не единственная, «фобий» современного российского общества, и пока в среде оппозиционных сил, не важно левых или правых, не придет понимание необходимости излечивания этих фобий – не одно оппозиционное движение не сможет всколыхнуть Россию на реальный социальный протест, а уж тем более на революцию.
Итак, Майдан, о котором речь пойдет далее – в России, в современных социальных условиях борьбы внутри элиты на фоне социальной апатии большинства населения – не возможен!
А возможен только локальный социальный бунт, перенаправить энергию которого в другое социальное русло, подавить с помощью мощного репрессивного аппарата или «замаслить» локальными уступками – вполне по силам современным российским властям, не смотря даже на «властную вертикаль безответственности» и надвигающиеся серьезные экономические проблемы.
Так чего же так боятся власти России наблюдая Майдан, отнюдь не того, что протестное движение народа Украины перекинется на Россию, и в одно прекрасное утро народ оцепит живой цепью Кремль и забаррикадирует выезды из него, а в регионах штурмом возьмут здания региональных правительств и законодательных собраний. Это мечты революционных романтиков, не имеющие реальной почвы. Опасения российских властей сосредоточенны в более прагматических плоскостях:
Во-первых, дестабилизация ситуации в Украине, например, если разразится полномасштабная гражданская война, затрагивает сразу несколько российских интересов:
в военно-стратегическом плане – иметь по периметру своих границ бушующий пожар войны – это элементарно усиливать охрану этих границ и держать на границе дополнительные войсковые части; не следует забывать и то, что на территории Украины находятся базы Черноморского Флота, что тоже делает Россию заинтересованной в Украинских делах.
в экономическом плане Украина является партнером России по транзиту газа, Россия импортирует продукцию металлургии, до недавнего времени импортировали вооружения, продолжает импортировать продовольствие и так далее, это вторая сторона интересов, следует отметить что в свете внутренних экономических проблем России – появляется еще один интерес, а именно поучаствовать в перераспределении украинских экономических активов, например – газотранспортной системы;
в политическом плане – для России отдать Украину Европе, это означает лишится буфера между Европой, с которой отношения от стратегического партнерства могут развернутся в состояние новой «холодной войны», ведущейся экономическими методами (что по сути сейчас и происходит), и при этом приблизить, этого самого, потенциального противника вплотную к своим границам, в оперативно-тактическом плане Украина удобный плацдарм для нанесения военных ударов, даже в современной дистанционной войне.
Во-вторых, но это конечно не самое главное, в России после проведенной милитаризации и зомбификации общества, создания образов «внутренних» и «внешних» врагов получился идеологический капка. Отпустить ситуацию в Украине на самотек, т.е. дать ей разрешится за счет внутренних украинских сил и ресурсов, а в нынешних сложившихся условиях это означает – отдать ее в руки Европы – это катастрофический имиджевый удар по легитимности федеральных властей, в глазах среднестатистического россиянина, ведь тот может на следующих выборах оторваться таки от любимого дивана и проголосовать – чисто из протеста – за, например, ЛДПР или В.В. Жириновского. Нет эта смена персоналий структуру власти в России не поменяет, да и персоналии скорее всего при своем останутся, но вот рычаги власти, публичные, передать другим придется, и не возразишь ведь, сами напринимали репрессивных законов.
Вот основные моменты опасения российских властей, а если их наложить друг на друга, да учесть, что события в Украине уже столкнули лбами Европу и Россию – становится понятным почему в России такой повышенный интерес к внутри украинским делам. А вот освящение событий политического кризиса внутри Украины российскими СМИ, где не мало энергии и своего отточенного журналистского таланта прилагает новый рупор российски властей Дмитрий Киселев, предстающий в роли этакой реинкарнации «доктора Геббельса», наводит на мысль, что события подводят к явно силовому варианту решения. Все происходящее напоминает ту самую информационную шумиху, что была вокруг ситуации с Южной Осетией и Абхазией перед операцией «Принуждения к миру» и последующим признанием их независимости. Возможно, что вялотекущий характер всех действий властей Украины имел всего одну цель – потянуть время до начала Олимпиады, которую уже окрестили «Триумфом Путина», кто серьезно, а кто и с очень большим сарказмом, намекая на «Триумф воли». Возможно в ближайшие дни события резко ускорятся, с целью их логического завершения. Да верится в такое с трудом, но российская пропагандная машина не работает в холостую, просто так, отнюдь, ее ресурсы всегда затачиваются под определенные цели, это особо четко видно при взгляде на нее со стороны. А работает она достаточно успешно – даже многие оппозиционно настроенные по отношению к самой российской власти российские граждане высказываются про события в Украине, повторяя в точности слова официальной российской пропаганды. Можно говорить, что общественным мнением в России успешно сманипулировали, не говоря уж о том, что и в отношении Украины, и даже Беларуси, в российском обществе существует пренебрежительный стереотип восприятия, как к «заблудшим родственникам», «младшим братьям» или вообще «большому историческому недоразумению». В общем такое восприятие ближайших соседей ведет в конечном итоге к тупику отношений и вместо страстно желаемой в России интеграции приводят к отчуждению в отношениях.
В скором времени нас ожидают весьма замысловатые сюжеты разыгрываемого в Украине действия, в котором в любом случае будет участвовать Россия, в качестве миротворца, или в обычном дипломатическом понимании, или в духе плана «принуждения к миру»…