Что произошло с российским рублем и с российским фондовым рынком — вы и так уже знаете: обвал. Причина тоже известна: санкции, не персональные, а те, которые вводятся против некоторых российских компаний.
То есть, активы замораживаются, а те из американских юридических и физических лиц, что имеют какие-либо отношения с компаниями-фигурантами списка, должны до 5 июня 2018 года все эти отношения прекратить.
Крайне неприятная сторона новых санкций состоит в том, что теперь они коснулись не только предприятий оборонно-промышленного комплекса РФ. К тому же это и не ограничение возможностей по заимствованию на внешнем рынке для наших госбанков.
Когда это касалось предприятий ВПК, то надо учитывать специфику этой отрасли: предприятия эти работают или за счет госзаказов, или за счет экспортных контрактов. Госзаказы, которые оплачивает российский бюджет, остались. В основном остались и экспортные контракты, хотя здесь риски стали проявляться.
Теперь новые санкции коснулись крупных частных российских компаний уже не из сектора ВПК. Эти компании существовали далеко не за счет бюджета, да и экспорт в США для отдельных из них имел очень важное значение.
Бизнесу ведь важно, в первую очередь, есть ли спрос на его продукции. Вот что критично. Если есть спрос, то кредиты, даже в условиях ограничений, можно получить. А вот если спроса нет, то и никакие кредиты не нужны. Зачем? Куда, кому продавать продукцию?
Новые санкции — это как раз удар по спросу. Спрос в рыночной экономике — главное, что позволяет развиваться.
Конечно, какое-то время можно этот упавший спрос как-то компенсировать. Но у государства для этого возможностей все меньше и меньше. Не будем забывать, что с 1 февраля 2018 года в стране из двух основных резервных фондов остался только один — Фонд национального благосостояния, в котором сегодня уже менее 3,8 трлн рулей (совсем недавно там было более 5 трлн рублей). Резервный фонд, в котором еще в начале 2015 года было около 6 трлн рублей, израсходован полностью. Но признать, что Резервный фонд израсходовали полностью, власти так и не смогли, поэтому упорно твердили, что Резервный фонд с начала 2018 года они просто объединяют с Фондом национального благосостояния.
Ну, да, «0» объединили с ФНБ, где еще что-то оставалось, и получился объединенный фонд. Честное слово, уж лучше бы ничего не говорили. Про фонды это я говорю к тому, что цена тех санкций 2014 года и упавших цен на нефть — это триллионы рублей.
Увы, санкции и российские антисанкции — это наша проблема.
Есть, кстати, еще большая, пока не осознанная проблема всего этого санкционного противостояния.
Те меры по ускорению экономического роста, которые сегодня обсуждаются, — они, конечно, необходимые меры, но достаточными они станут только при условии прекращения санкций — антисанкций. А то у нас авторы официальных экономических программ как-то боятся об этом говорить. В лучшем случае выражаются в том духе, что, мол, неплохо было бы снизить геополитическую напряженность. Нет, ребята, все не так. Наберитесь смелости и скажите о вреде санкций.
Самые серьезные проблемы для российской экономики еще впереди.
Игорь Николаев, российский экономист
P.S.
Я нынче, временно, не на Родине и не в первый раз констатирую: географическая отдаленность от России меняет восприятие происходящего с ней. Воздушная подушка эта — не только амортизирует удар, но и придает взгляду некоторый угол остранения. И вместо «ох, и не @уя ж себе» говоришь, прочитав новости:
— Ну надо же.
И вот под этим углом зрения находясь, хочу заметить, что все, конечно, очень хреново, но хреново вполне предсказуемо. Потому что все это — и полная отморозка путинской команды, давно уже никому и ничему не подконтрольной, и адекватный (наконец) ответ Запада, разглядевшего (наконец), с кем имеет дело, — все это, так или иначе, было совершенно неизбежно…
Собственно, смысловая развилка была пройдена при аннексии Крыма; остальное — подробности броуновского движения. Гиркинские идиоты могли сбить не малазийский «боинг», а какой-нибудь другой; Кремль — попасться не на неудавшейся попытке убийства, а на предыдущей, удавшейся… Дерипаска мог начать прилюдно раскидывать пальцы не при этой проститутке, а при соседней… Или не Дерипаска… На месте Сирии, сдетонировавшей в эти дни беспрецедентным демаршем США, могла оказаться другая ущербная геополитическая точка, задевающая наши вечно зудящие имперские амбиции… Но все получилось, как получилось, — и теперь мы смотрим это кино дальше. Смотрим, — потому что наша интеллигентская попытка повлиять на сюжет, стать действующими лицами российской истории, — оказалась слабой и некондиционной.
Радости нас теперь ожидает совсем мало, а беды все больше. Желающие позубоскалить над Дерипаской могут, конечно, развлечь обитателей своего фейсбука, но худо будет не Дерипаске, а (для начала) жителям российских городов, чей бюджет почти полностью зависим от «Русала»… Надежда мечтательной части либерального спектра, что хотя бы сейчас до электората что-нибудь дойдет, кажется мне малоосновательной: не дойдет. «Стокгольский синдром» уже сожрал изнутри всех заложников, и им остается теперь только сплотиться вокруг Путина, против внешней угрозы — уже реальной, кстати.
Самим же Путиным и вызванной. Вот тут он постарался на славу, кормилец наш закупоренный. Это — получилось! С удвоением ВВП не получилось, с федерализмом не получилось, дорог как не было, так и нет; газификация — по праздникам… Чечня, конкурирующая с Альпами, и Сколково, показывающее средний палец Силиконовой долине, приветствуют друг друга в одной и той же лубянской заднице… Ничего не получилось у Путина, кроме внутреннего абсолютизма и внешней изоляции, абсолютизму традиционно сопутствующей.
Причем изоляция эта в нашем случае — изоляция очень слабого, хотя и сильно хорохорящегося государства. Государства, объедаемого с востока, уже в открытую, мощным Китаем, а на Западе — сплотившего против себя весь цивилизованный мир… Это ж как надо было постараться, а?
С приехалом вас, дорогие россияне. Продолжайте праздновать напоследок — взятие Крыма или что там у вас сейчас в повестке народных гуляний? Ничего другого, кажется, уже не остается.
Повторю сказанное четыре года назад: по отдельности всех нас — очень жалко, всех вместе — нет.