Рвет душу так, будто сидишь на скамейке запасных и тебя не выпускают на поле. А на поле уже был Крым. Были Иловайск и Дебальцево. И мы им вмазали — а они нам, да. Но мы им — больше.
Потому что эта игра никак не заканчивается, а мы — никак не сдаемся. Она растягивается до бесконечности, год за годом убирая людей с поля. Наших… Не наших… И скорее всего не наших — тоже больше. Они лежат безымянными рядами, гниют безымянными останками, высылаются домой в Ростов в деревянных будках, последнем их пристанище — а еще так, казалось, недавно они там рвались что-то нам показать…
Сидим сейчас, как обреченные — «уйти нельзя остаться». Обреченные мучиться от распирающей душу жажды победить, когда тебе приказывают уйти, сесть и заткнуться. А ты знаешь, что останешься — со своими, при своих, на своем.
Эх, нельзя больше слабаков ставить НАД сильными. Нельзя. Это плохой эксперимент. Когда маятник пойдет обратным ходом, пусть эту позорную страницу сметет к чертовой матери. Я хочу, чтобы мы закончили эту войну — на правах победивших. Какую бы нам ни навязывали концовку, мы же знаем, что незаконченные нами дела будут терзать всю оставшуюся жизнь, правда?
Для меня добавилась еще одна «истина»: посади дерево, воспитай ребенка, построй дом и победи «запоребрикового товарища». Он это заслужил. И дело чести, если не турки этим займутся — последняя точка должна быть поставлена украинцем.
Это наш исторический незавершенный долг.