Верхняя палата российского парламента – Совет Федерации – приняла решение разрешить Владимиру Путину использование войск за рубежом.
Речь идет о готовности Кремля помочь своему последнему союзнику на Ближнем Востоке, сирийскому диктатору Башару Асаду. Причем в отличие от решения об использовании войск на территории Украины, принимавшегося под софитами телевизионных камер и в прямом эфире, это новое решение было проголосовано в закрытом режиме – так что выступления представителей Путина в парламенте так и остались тайной.
Это говорит о том, что на этот раз Москва собирается организовывать не "гибридную", а настоящую военную операцию. Собственно, никакой другой возможности помочь Асаду даже не возвратить себе контроль над территорией Сирии, а хотя бы удержать ту узкую полоску земли, которую он контролирует, у Кремля нет. Однако и сохранение Асада на удерживаемых диктатором территорией может оказаться непосильной задачей.
Россия до сих пор отрицает возможность задействования своих вооруженных сил в наземной операции. Между тем, одной только авиацией – а ее у России в Сирии пока что не так много – проблем сирийского диктатора не решишь. Это показал, кстати, и западный опыт. Массированные бомбежки позиций "Исламского государства" пока что не привели к значительному ослаблению позиций экстремистской группировки. Но у Запада есть свой козырь – это отряды сирийской оппозиции, которые в случае отхода сил "Исламского государства" могут занять контролируемые радикалами территории. У России вроде бы тоже есть кому воевать там, где не будет экстремистов – армии Асада. Но фокус в том, что в Сирии – за исключением как раз той узкой полоски земли, где живут алавиты и которую удерживает Асад – правящий режим ненавидят куда больше, чем "Исламское государство". Таким образом, удержать новые территории Асад не сможет. Или сможет, если договорится с оппозицией. Но "договороспособность" Асада была продемонстрирована за последние годы. И сейчас, когда ему решил помочь Путин, сирийский президент не станет более сговорчивым.
Словом, Россия сейчас может ввязаться в политическую и военную авантюру с куда более серьезными последствиями, чем украинская война. Она противопоставляет себя исламским радикалам – при том, что последние способны действовать не только на территории Сирии, но и в Центральной Азии, и в самой России. Она противопоставляет себя таким странам, как Саудовская Аравия или Турция – их лидеры уверены, что сохранение Асада не приведет к стабилизации ситуации. И она оказывается в противоречивых отношениях с Западом. США и страны Европы не возражают против вмешательства России, но только если она будет бомбить позиции «Исламского государства». А если – позиции отрядов сирийской оппозиции?
Еще одним вопросом остается проблема действий в случае, если авиационная поддержка не даст желаемых результатов. Готов ли Путин к развертыванию в Сирии "ограниченного контингента" по афганскому образцу и как в этом случае собирается выстроить свои отношения с Западом, Турцией и суннитскими режимами Ближнего Востока? Есть ли у него средства на такую войну? И самое интересное для нас – есть ли у него силы и желания сохранять «второй фронт» в Украине?
Виталий Портников