Военно-политические шаги и маневры, предпринимаемые Москвой в последние месяцы, свидетельствуют о том, что она начала воспринимать рост военной мощи Китая как угрозу, считают эксперты по России.
В частности в июле прошлого года Россия провела на Дальнем Востоке самые масштабные в истории региона учения. Кроме того, Москва заявляет о намерении передать Тихоокеанскому флоту один из десантных вертолетоносцев типа «Мистраль», которые будут строиться для нее во Франции.
Официальная версия на сей счет остается прежней: эти действия – противовес японско-американскому альянсу в свете территориального спора между Москвой и Токио относительно четырех северных островов, оккупированных Советским Союзом сразу после войны на Тихом океане, а также реакция на рост напряженности на Корейском полуострове и вокруг него.
Однако по мнению одного специалиста наращивание сил и средств российских вооруженных сил на Дальнем Востоке также призвано стать противовесом быстро усиливающейся военной мощи Китая. И действительно, российские чиновники, ведающие вопросами военного строительства и национальной безопасности, не скрывают своей убежденности в том, что КНР теперь представляет серьезную угрозу для их страны, отмечает этот эксперт.
На официальном уровне Москва отрицает наличие какой-либо потенциальной угрозы со стороны Китая, и держит курс на развитие дружеских отношений с Пекином. В результате в ходе публичных дискуссий по проблемам безопасности и военной стратегии о подозрениях в адрес Китая не упоминается.
Тем не менее начиная примерно с 2009 года казалось бы прочная система сотрудничества двух держав начала давать трещины, в результате чего Россия сегодня рассматривает Китай как «потенциального противника». И полностью понять российскую военную стратегию, в том числе и стратегию ядерного сдерживания, без учета различных факторов, связанных с Китаем, попросту невозможно.
Новая Стратегия национальной безопасности России, принятая в 2009 году, в частности, свидетельствует о серьезной озабоченности Кремля усиливающимся влиянием Китая в многополярном мире. Более того, российская военная доктрина – в прошлом году в нее впервые за десять лет были внесены коррективы – отражает убежденность Москвы в том, что вероятность полномасштабной войны с Западом снизилась, но опасность региональных споров на границах России, напротив, возросла. При этом эксперты по России убеждены, что речь в данном случае идет не о российско-грузинской, а о протяженной российско-китайской границе.
В декабре прошлого года Дальневосточный военный округ и часть Сибирского были объединены в Восточный военный округ, чья задача состоит в защите всей российской границы с Китаем. Кроме того, командование нового округа было переведено из Владивостока на побережье Японского моря в Хабаровск, расположенный в глубине региона. Единственное возможное объяснение этим новшествам заключается в том, что Россия считает возможным пограничный конфликт с Китаем. Эксперт по российской политике безопасности полагает, что китайская экспансия превратилась в серьезную угрозу для малонаселенного российского Дальнего Востока.
Военный бюджет России на 2011 год по сравнению с прошлогодним был увеличен на 20%; в ближайшие годы ожидается дальнейший рост оборонных расходов. Поскольку в отношениях России с США и европейскими странами углубляется разрядка, что еще, кроме опасений относительно китайской угрозы, может побудить Москву к наращиванию вооружений?
Свидетельством того, что Россия дистанцируется от Китая, может служить и ее политика по отношению к Северной Корее. В декабре прошлого года, когда министр иностранных дел КНДР Пак Ы Чун (Pak Ui Chun) находился с визитом в Москве, его российский коллега Сергей Лавров возмущенно заметил, что обстрел северокорейской артиллерий южнокорейского остра, повлекший за собой жертвы среди мирного населения, «заслуживает осуждения». Он имел в виду артиллерийскую бомбардировку острова Ёнпхёндо в ноябре, в результате которой погибло двое южнокорейских морских пехотинцев и двое мирных жителей, а еще 15 человек получили ранения. Утверждается, что это первый случай, когда российская сторона выступила с публичными упреками в адрес Пхеньяна. Один источник в российских дипломатических кругах утверждает, что заявление Лаврова представляет собой фактический ультиматум Северной Корее.
Указанное изменение российского политического курса по отношению к КНДР имеет два аспекта: во-первых, происходит активное сближение между Москвой и Южной Кореей, особенно в области разработки сырьевых ресурсов. Во-вторых, в российско-китайских отношениях наметилось охлаждение.
В связи с улучшением отношений с США и Европой, и особенно с Вашингтоном, Москва больше не видит необходимости в укреплении сотрудничества с Пекином. Напротив, Россия ощущает угрозу в связи с чрезмерной, по ее мнению, самоуверенностью КНР, проявляющейся в усилении активности китайских ВМС в международных водах. Возможно, российское руководство считает, что наиболее логичной реакцией на подобные шаги должно быть тесное сотрудничество с США, Японией и Южной Кореей.
Отношения между Японией и Москвой ухудшились после 1 ноября, когда президент Дмитрий Медведев, несмотря на протесты Токио, первым из глав российского государства посетил один из четырех северных островов, удерживаемых Россией, на которые претендует Япония. Токио следует понять, что у него появилась благоприятная возможность наладить связи с Москвой, воспользовавшись усиливающимся разладом между Россией и Китаем. Японской стороне необходимо разъяснить россиянам важность стратегического сотрудничества между двумя странами.
Япония редко прибегает к подобной тактике. В то же время Южной Корее удалось одержать крупную дипломатическую победу, всерьез занявшись установлением контактов с Кремлем и обеспечив изменение его позиции по отношению к Северной Корее. К сожалению лишь немногие в политических и дипломатических кругах Японии придерживаются такого образа мысли. Более того, японское правительство настолько сосредоточилось на одной-единственной проблеме, – возврате северных островов – что в Токио, похоже, просто не осознают, какой шанс им представился.
Действия России существенным образом меняют характер международных отношений в Восточноазиатском регионе, и последствия этих изменений могут быть далекоидущими. Если Токио не воспользуется сложившейся ситуацией, Япония вновь окажется не в состоянии идти в ногу с международными тенденциями.
("The Japan Times", Япония)
Данный текст представляет собой сокращенный перевод статьи из январского номера журнала Sentaku, посвященного политическим, экономическим и социальным проблемам Японии