Наверное, само е важное событие на этой неделе – это предложение Китая ввести новую мировую валюту, собственно ясно, что именно это предложение будет основным обсуждением в Европе, когда соберется «Двадцатка», точнее, то, что называют «Двадцатка» и то, что сейчас превращается в «Двойку».
Потому что мы видим, действительно, что «Большая Восьмерка» отмирает, но ее заменяет не «Большая Двадцатка», а «Большая Двойка», США и Китай. И 2 апреля мы увидим встречу этой «Большой Двойки», Обамы и Ху Дзинь Тао. Очень много у меня вопросов по поводу того сходства или различия между предложением России ввести мировую валюту вместо доллара и предложением Китая.
Видите ли, что тут сказать — я вспоминаю, когда в Вене убили бывшего кадыровского охранника, Умара Исраилова, то появились сообщения, что он убит потому, что был свидетелем на суде относительно иска, который подала на Кадырова некая организация под названием «ЕССHR» — организация по защите прав человека. Когда я посмотрела, чем занимается эта «Е-Си-Си-Эйч-А», я увидела, что она требует выдачи кучи людей, начиная практически от всех южноафриканских диктаторов, включая офицеров ЦРУ, который время от времени кого-то утаскивают в Гуантанамо и даже г-на Роберта Гейтса. В том числе и Рамзана Кадырова. И я подумала – какое сходство между Робертом Гейтсом и Рамзаном Кадыровым? То, что и выдачи и того требует удивительная организация под названием «Е-Си-Си-Эйч-А», которая вряд ли имеет шансы на успех. А какая разница? Разница та, что когда человека, который является свидетелем по делу о Роберте Гейтсе не убивают на улицах Вены.
Какое сходство между Россией и Китаем в данном случае? То, что и та и другая страна предложила ввести мировую валюту. Какая разница? Разница заключается в том, что предложение России никто не принял всерьез, а предложение Китая откомментировал Обама – тут же, на своем втором брифинге в Белом доме. Американский президент тут же перепугано ответил председателю центрального банка Китая, потому что предложение Китая было размещено просто на сайте Центрального банка.
Россия все время выдвигает некоторые инициативы в области мировой политики. Мы все время слышим, что президент Медведев или премьер Путин приехали туда-то и предложили или спасти мировую экономику с помощью советов, или ввести мировую валюту. А через неделю мы снова слышим, что президент или премьер приехали туда-то и снова что-то предложили.
Обычно, в принципе, надо слышать, что произошло с реакцией на предложение. То есть, сначала есть предложение, потом есть обсуждение, потом есть принятие или непринятие, а тут у нас как-то мы каждый раз предлагаем, а через неделю предлагаем снова – это такие новости в будущем времени. Причем, обратите внимание: мы куда-то приезжаем и там что-то предлагаем.
А Китайцы еще никуда не приехали — они скромно написали на сайте ЦБ — и предложение Китая действительно обсуждает весь мир, потому что существенная разница между предложением России и Китая заключается в том, что понятно, зачем это Китаю. Китай имеет самые большие валютные резервы в мире, эти валютные резервы содержатся в долларах, если доллар будет падать, для Китая это очень невыгодно. Более того, американцы все время давят на Китай – уже 8 лет, как давят – с тем, чтобы он укрепил юань, с тем, чтобы китайский экспорт стал менее конкурентоспособен и Китай раньше шел навстречу американцам – он укреплял юань
Теперь он перестает это делать. И вместо этого давит на Америку. То есть, понятно, зачем Китай это делает и чего Китай хочет достичь. Понятно, чего он боится – ослабления доллара, понятно, что он добивается – не того, чтобы американцы отстали от юаня.
Когда пытаешься понять, зачем Россия предлагает ввести мировую валюту, то ответа на этот вопрос нет. Ну, предлагает просто, чтобы высказать предложение. Собственно, это разница между пиаром и внешней политикой. Разница, которая не в пользу России.
У меня очень много вопросов по поводу Украины, которая на этой неделе получила 2 млрд. долларов от Европы на модернизацию своей газовой системы, -скажу довольно коротко, что это решение Европы представляется одним из важнейших последствий российско-украинской «газовой войны» и это то решение, которое показывает, что Россия «газовую войну», к сожалению, проиграла. Потому что одной из целью этой войны был захват газотранспортной системы Украины и мы видим, что Европа выступила в роли Белого Рыцаря, и если это была цель войны, то она окончательно фактически не достигнута.
У меня куча вопросов про конец контртеррористической операции в Чечне и почему понадобилось ее кончать именно в это время. Знаете, я не совсем понимаю, почему контртеррористическая операция продолжалась так долго. Совершенно очевидно, что Кадыров, как бы ни жестоко он расправлялся с боевиками, он это делает гораздо лучше федералов. Он это делает точечным способом, в отличие от федералов, действия которых порождали гораздо больше боевиков, чем они уничтожали. И вообще не совсем понятно, что делают российские войска в Чечне, если не считать того, что они являются достаточно сильным раздражителем для мирного населения.
Я помню — на каком-то конгрессе, совсем недавно, несколько месяцев назад, я поспорила с каким-то программистом, который говорил, что в Чечне все ужасно — он там совсем там недавно был и передвигался на бронетранспортере. Я спросила – слушайте, а где же вы нашли бронетранспортер? И тут же выяснилось, что этот чудак приехал к федеральным войскам – естественно, передвигался на бронетранспортере.
И тут я действительно вспомнила удивительное зрелище — когда посреди формально мирного пейзажа, где все занимаются своими делами, вдруг появляются как такие инопланетяне колонна бронетранспортеров — идет впереди с мигалками, сзади идут грузовики, и, как правило, все это идет в Моздок за какой-то едой, питьем – то есть, для жизнеобеспечения солдат. И все это имеет вид каких-то луноходов.
Вопрос, конечно, сколько боевиков осталось в Чечне. Уж явно их осталось на душу населения немногим больше или немногим меньше, чем в соседних Дагестане и Ингушетии, где нет режима контртеррористической операции. Главным показателем является, на самом деле, не количество боевиков, а сочувствие или несочувствие местного населения. Точнее, может ли местное население – неважно, не сочувствует оно, или просто запугано, — оказывать им помощь.
Потому что боевиков никогда не было много. В войне против российских войск вряд ли принимало участие — и в первой и во второй – больше нескольких тысяч человек. Другое дело, что куча народа хвасталась, рассказывала, как «мы там российским танкам завязывали стволы голыми руками». Но та колонна, которую уничтожил Хаттаб под Хирыш-Марды еще в 19996 г. – явно у Хаттаба было не больше 300 человек — по абсолютному максимуму.
Вообще большие отряды боевиков – это нонсенс: они слишком легко заметны, и вся загадка чеченской неуязвимости была в том, что это были необычайно маленькие отряды. Допустим, когда обороняли Бамут — оборону возглавлял Хайхароев – реальность заключалась в том, что у Хайхароева было примерно сто человек. Поэтому Бамут не могли никак уничтожить – их было там просто слишком мало. «Град» падал, люди прятались в подвалах, и людей было настолько мало, что их просто невозможно было уничтожить.
Боевики всегда были сильны не количеством. Боевики всегда были сильны поддержкой. Боевик это как танк: если у танка есть боезапасы, это сильная вещь. Если у танка боезапаса нет и гусеницы порваны, то это просто груда металлолома. Если боевик – это здоровый, упитанный мужик, который спускается с гор в родную деревню – он «первый парень на деревне», все девушки на нем виснут, для него корову режут, то один боевик – это взвод, десять боевиков – это рота, а сто боевиков – это полк. А если боевик это человек, который прячется в земляной яме, жрет макароны и сидит там всю зиму боясь, что его из этой ямы не выковырят, потому что если он придет в село, его заложат, то тогда сто боевиков это ничто, потому что они думают только о том, как выжить.
И мы видим, что в Чечне такая ситуация, когда боевики думают, как выжить. И мы видим, что в Чечне такая ситуация, что когда боевику добровольно несли корову – он был герой. А когда ему корову не несут – неважно, из-за того, что его не любят, или из-за страха, — то он превращается в бандита, потому что он вынужден корову отбирать сам. И тут уж к нему население тоже начинает испытывать двойственное отношение.
Что же касается, собственно, технического аспекта относительно контртеррористической операции, то все очень просто — как только КТО кончается, то аэропорт города Грозного становится международным, — Рамзан Кадыров давно это просил. Рамзан Кадыров, собственно, строил аэропорт с самого начала с расчетом на то, что это будет международный аэропорт. А международный аэропорт – это, прежде всего, таможня и растаможивание грузов со всех концов мира в Чечне, — собственно, как это было в начале 90-х. Это такая сдача метра государственной границы в аренду Кадырову.
На мой взгляд, это крайне правильная экономическая идея. Потому что дырка в боку российской таможни будет всегда. Российская таможня – она так устроена – в ней всегда есть дырка. И гораздо лучше, если эта дырка будет в Чечне, чем если эта дырка будет на северо-западе под силовиками. Просто потому, что если эта дырка будет в Чечне, то тем самым Чечня будет привязана к России. А если эта дырка это просто то, на чем наживаются силовики, то никакой особой стратегической выгоды России от этого нет.
Судя по всему, в связи с затруднившимся финансовым положением, решили Кадырову выдать этот метр государственной границы, что, наверное, приведет к очередному раунду обострения отношений между Кадыровым и силовиками.
Хочу поговорить еще об одной маленькой истории — от «утке», которая появилась на этой неделе в российских СМИ. Собственно, «утка» сама по себе невелика — часто такого рода «утки» появляются.
На этой неделе можно было прочесть на многих новостных сайтах, что комиссия ЕС признала виновной в начале войны Грузию. По внимательному изучению этих сообщений, в основном находившихся на патриотических сайтах, но, к сожалению, проникших и на некоторые либеральные сайты, легко было установить, что Комиссия ЕС ничего подобного не делала, а что речь шла о статье в журнале «Шпигель» — московский корреспондент журнала, г-н Уве Клусман, написал длинную статью, тщательно прикрывая себя, в которой было сказано, что если Комиссия ЕС примет во внимание некий «приказ №2» , который российские спецслужбы раздобыли и представили Комиссии, и который цитировал перед Комиссией российский генерал Анатолий Ноговицын, — тот самый Ноговицын, который нам так хорошо рассказывал про украинские дипломатические номера, воевавшие в Грузии и про паспорт американского гражданина Майкла Леуайта, то если этот самый «приказ №2» Комиссия примет во внимание, то окажется, что виновата в начале войны Грузия.
Надо сказать, что «приказ №2» появился еще в ноябре прошлого года в «Комсомольской правде», был немедленно обсмеян всем интернетом как удивительная фальшивка. Причем, не только потому, что там были катастрофические ляпы в грузинском языке, которого я не знаю, и который знал тот интернет, который смеялся. Но и потому, что этот приказ настолько явно противоречил логике войны, логике того, что происходило, что — ну, как вам сказать, когда в этом приказе было сказано, что «обстановка на фронте без изменений» — до начала войны, а в этот момент легко открыть любые СМИ и увидеть, что еще 7 августа шли катастрофические перестрелки, и сам президент Кокойты объявил об эвакуации из Цхинвали.
Так вот этот «приказ» был настолько откровенной фальшивкой, что с тех пор на него даже не ссылались. Но вот он всплыл в журнале «Шпигель», причем, в сослагательном наклонении, и тут же, согласно известной технологии спецслужб, когда сначала «утка» запихивается в какое-нибудь иностранное издание, потом цитируется в переводе на русский язык, потом сослагательное наклонение превращается в утвердительное, и так далее, — и в итоге мы имеем эту удивительную новость, о которой сама Европейская комиссия не знает, — что она узнала, что войну начала Грузия
Что мне больше всего было обидно и оскорбительно в этой «утке»? буквально одновременно с ней вышла замечательная статья Ольги Аленовой в «Коммерсанте» о том, что происходит в Ахалгорском районе, ныне Лениногорском районе, непонятно, кому принадлежащем: юридически он принадлежит Грузии, сейчас он занят российскими войсками, и формально отдан Южной Осетии.
Я видела, как в новость превращается маленькая заметка московского корреспондента журнала «Шпигель», который пишет, что «если Комиссия пример во внимание «приказ №2» и я видела, что в новость не превращается: совершенно великолепная статья Ольги Аленовой, которая рассказывает, как абсолютная некомпетентность южноосетинских властей привела к тому, что из района все уехали. Уехали в построенные грузинами дома. Потому что грузины построили эти дома, а деньги, выделенные Россией южноосетинским властям, куда-то, извините, делись. Куда они делись, мы тоже понимаем, потому что когда Россия захотела проконтролировать выделение следующей суммы денег, Южная Осетия ужасно оскорбилась и сказала: «хотите войны – будет вам война».
Конечно, возникает немедленно вопрос: если вторая война начнется от того, что Россия требует контроля над расходованием выделяемых ей Южной Осетии денег, то от чего же началась первая?
Более того, статье Ольги Аленовой предшествовала потрясающая статья Елены Милашиной в «Новой газете» о том же самом Ахалгорском районе. О том, как южноосетинские власти зачем-то назначают туда руководителями бандитов. Просто бандитов, которые в свое время были вынуждены уехать в Израиль. О том, как они ходят по грузинским домам, что они там делают. Об абсолютном бесправии жителей района, которые чувствуют, что они в любой момент могут быть убиты, а их дома ограблены. О деньгах, которые перестали платиться в качестве зарплат.
И я сравниваю при этом две вещи – качество российской журналистики и качество западной журналистики. И я вижу, что качество российской журналистики выше на порядок. Статьи Милашиной и статьи Аленовой о том, что происходит в Южной Осетии – они выше на порядок аналогичных зарубежных статей. Но по каким-то законам пропаганды субъектом новостей становится, как я уже сказала, статья в журнале «Шпигель».
На самом деле это вопрос более широкий. Мне тут задают замечательный вопрос по поводу журнала «Шпигель»: «А как же европейские ценности и свобода слова?» Вы понимаете, в чем дело, — у нас есть некий образ Европы, который мы вычитали в книжках и который называется, что Европа это права человека и европейские ценности.
Я пытаюсь понять, во что превратились европейские ценности в последнее время. А поскольку Европа это один из очевидных кандидатов на вылет в мировой экономике — вот Китай это очевидный кандидат на лидерство, а Европа — один из очевидных кандидатов на вылет. И я думаю, что это в значительной степени связано с европейскими ценностями. Точнее, — то, во что они превратились.
Сначала хочу рассказать несколько историй. История первая. Случилась она со мной года два назад, когда делегация немецких «зеленых» из бундестага попросила со мной встречи. Обычно я на такие встречи не хожу, отказываюсь, но тут у меня была своя тема, о которой я хотела их спросить, и я с радостью согласилась. И вот я прихожу, они у меня начинают спрашивать про права человека и про свободу слова. Я говорю — господа, вот с правами человека давайте немножко погодим, у меня есть к вам конкретные вопросы. Вы — «зеленые» — вот у нас сейчас в Карачаево-Черкесии – республика такая на Кавказе – случилась беда: там, в маленьком карачаевском селе перенесли школу и поселили ее в здание бывшего секретного института, что там в этом секретном институте делали, сказать сложно, — скорее всего, какое-то химическое оружие. Во всяком случае, дети стали натурально дохнуть. Это не припадки, это не истерика, как иногда бывает, это не история с кликушами или солемскими ведьмами. У детей натурально падает количество лейкоцитов в крови, — так называемая «лейкопения», дети чувствуют себя плохо. Я вас очень прошу – может быть, вы, в Германии, — у вас замечательное медицинское оборудование, и вообще интересно узнать, что там за здание такое страшное и что же в нем делали, потому что все, что знают местные жители – это то, что в нем выращивали «ученые грибы» и пили молоко за вредность, — простые люди, горцы, не знают они.
Меня эти «зеленые» вежливо выслушивают, и говорят – да-да, это ужасная проблема, мы знаем, что вам надо делать. Вам надо обратиться к правозащитникам, честно говоря, я сейчас жалею, что после этого ответа не встала и не ушла – тогда я была более мягким человеком, чем сейчас. Потому что вот это была цена той гуманитарной заботе, которую, на самом деле, испытывает Запад в отношении России, и в отношении всех гуманитарных ценностей: « обратитесь, пожалуйста, к правозащитникам».
Я совершенно не против того, что Германии или любой другой западной стране абсолютно не интересно, что происходит у нас, в России. Мне, например, не интересно, что происходит в Судане, я за Судан не буду впрягаться. Но тогда, ребята, не делайте вид.
Вот другая история. История недавней войны Израиля и ХАМАСа. Мы видели по CNN, по «Евроньюз», как ее освещали. Я пытаюсь представить себе, можно ли представить было в 1945 г., что корреспонденты будут, допустим, смотреть, как русские войска берут берлин, как американские войска входят в Германию, как союзники бомбят Дрезден и при этом рассказывают только о том, какой ужас происходит, как плохо в Берлине, плохо в Дрездене, какие страшные бомбардировки. Я понимаю, что это невозможно. Не потому, что тогда журналистика была необъективной, а потому что есть вещи, когда людей интересует правда, когда людей интересует то, что на самом деле происходит.
Я вижу, что в войне, которую Израиль вел с ХАМАС, — на самом деле большинство европейских обывателей не очень интересовались, что происходит. Они не очень интересовались тем фактом, что когда ХАМАС говорит «мы боремся за свою собственную свободу» — мы уже слыхали про борьбу «за собственную свободу» — когда Советский Союз объявлял войну Финляндии, он тоже боролся «за свободу Финляндии», Сталин, как известно. Он тоже боролся с белофиннами «за освобождение трудящегося народа».
И когда ХАМАС говорит «мы боремся за свободу», надо чуть-чуть посмотреть, что происходит и увидеть, что то, что ХАМАС называет свободой, в переводе на язык политических реалий, называется уничтожением государства Израиль и каждого человека в государстве Израиль – еврея. И наверное, это не совсем борьба за свободу.
И мы видим, что желания разобраться на самом деле в том, что происходит, было подменено равнодушием. А равнодушие лучше всего рядится в историю о защите прав человека. Знаете, — «он там, бедные, — их бомбят». А почему «бомбят», и почему получилось так, что ХАМАС сделал свое собственное население заложниками и почему получилось так, что обстреливая государство Израиль ХАМАС, на самом деле, имеет в виду даже не уничтожение государства Израиль, а просто хочет сохранить свой абсолютный контроль над Газой и возможность убить любого человека в Газе, — это ушедшую на пенсию Европу не интересовало.
И я вижу третью историю. Она называется «Северный поток». Резидент, а теперь премьер Путин, Очень хочет построить «Северный поток» в обход Украины – это одна из главных стратегических задач Кремля. И поскольку Кремль время от времени портит свою репутацию то «газовой войной» с Украиной, то настоящей войной с Грузией, эту репутацию поправляют с помощью различных лоббистов. Наняли Шредера, который объясняет всем, что Россия в принципе очень отсталая страна, но премьер путин – это лучшее, что у нее должно быть. Наняли бывшего премьер-министра Финляндии, г-на Липпонена в качестве консультанта «Северного потока». Раздаются Кремлем огромные деньги в Швеции, шведским институтам, — шведы очень удивлены — я недавно была в Швеции и они удивленно пожимали плечами и говорили – Юля, ты знаешь, столько денег получают наши эксперты, которые должны оценить экологическую вредность или не вредность «Северного потока» — мы не привыкли к тому, что так делаются дела.
Но удивительно то, что Шредер и Липпонен соглашаются. И в этом смысле Путин совершенно прав, потому что если на этих людей можно так повлиять, почему же тогда на них так не повлиять? Если Европа позволяет себя юзать, почему ее не юзать?
Другое дело, что в результате поведения России может случиться так, что у нас просто не хватит собрать денег на «Северный поток» — но это другой вопрос, имеющий отношение к объективной реальности и не имеющий отношения к формированию общественного мнения.
Но мы видим, что Кремль действительно безумно успешен в формировании общественного мнения относительно России и это может быть только благодаря тому, что Европа ушла на пенсию. То, что свое равнодушие она прикрывает рассказами про права человека.
И когда я пытаюсь понять ответ на вопрос, что такое европейские ценности, я вдруг понимаю, что те ценности, которые сделали Европу Европой, сейчас в ней отсутствуют, что люди эпохи великих географических открытий, что Кортес, что Писсаро, что европейцы, которые вели опиумные войны с Китаем потому, что Китай мешал им продавать наркотики, не поняли бы того, что сейчас показывается по «Евроньюз». Они не поняли бы партии «зеленых».
Я вижу, что те ценности, которые сделали Европу Европой, а именно, — государство, защищающее частный бизнес, неприкосновенность абсолютная частного бизнеса и желание отстаивать исключительно свою точку зрения, точку зрения европейцев в противовес всему остальному окружающему миру, — она из Европы напрочь исчезла.
И когда я пытаюсь понять, кто в современном мире исповедует те европейские ценности — 16, 17, 18 века, — которые сделали Европу Европой, которые осуществили европейскую экспансию, я вижу только одну страну. Она называется Китай.
Это очень тяжелая история. Это история о том, что мы постоянно ссылаемся на европейские ценности, но мы ссылаемся на ценности общества, которое ушло на пенсию. И мы очень часто пытаемся подражать, — знаете, как если бы великий спортсмен в свое время прыгал на 3 метра, а теперь он ходит с палочкой. Нам очень часто говорят: надо ходить с палочкой, чтобы быть как этот великий спортсмен. Нет, — надо прыгать на три метра, как сейчас прыгает Китай.
И, прощаясь на неделю со слушателями и подводя итог этой печальной истории, истории про закат Европы, — предрекал. Который, впрочем, еще Шпенглер, и Европа-старушка с тех пор еще долго жила и я тоже желаю ей долгих лет жизни. Я хочу сказать то же, что говорила на прошлой неделе – что мы присутствуем в момент финансового кризиса при глобальном переделе мира. Глобальном переделе мира с помощью экономики, — не с помощью оружия. Глобальном переделе мира, в котором выигрывает Китай, в котором он догоняет США, в котором 2 апреля впервые будет встреча между лидерами двух ведущих стран мира, — хотя бы она и была в Европе.
«Большая Двойка» заменит не только «Большую Восьмерку», но и «Большую Двадцатку», а главным, проигравшим в этом новом мировом кризисе, похоже, будет Европа, — которая, впрочем, очень хорошо относится к России. Потому что у нее Шредер, у нее есть Липппонен, у нее есть московский корреспондент Уве Клусман.