У зв’язку із захопленням Росією українських військових кораблів закручується спіраль воєнної ескалації, яка може призвести до великої війни.
Таку думку висловив 6 грудня російський письменник Віктор Шендерович в ефірі «Эха Москвы«.
«Ми зовсім близько до великої війни. Зовсім близько. Починалося все із провокації, починалося все з хамства. Із телевізійних воєн, таких газових воєн. Із хамства. Потім пішов період «ихтамнет», цей кримсько-донецький. Просто нахабний кримський… Зараз уже зрозуміло, що період «ихтамнет» позаду», – розповів він.
Письменник зазначив, що після нападу на українські кораблі Росія офіційно почала воєнне протистояння з Україною.
«Із погляду історії це все крихітний відрізок, який у майбутньому підручнику історії, якщо ми доживемо до майбутнього підручника історії, називатиметься – війни на кордонах Російської імперії, що розпадається. Або Російської держави, що розпадається. Як піде. Це дуже швидкий в історичному сенсі процес. І ми бачимо як за 20 путінських років від ліберальної риторики так, двозначної практики, але ліберальної риторики тощо ми приповзли до найгіршого імперіалізму», – підкреслив Шендерович.
На його думку, світ довго приходив до тями, проте почав вживати заходів і визнав Росію супротивником.
«На відміну від тоталітаризму та авторитаризму, машина демократична розгортається повільно. Там процедури, там глава держави не може просто оголосити війну явно, щоб сенат завтра за неї проголосував. На ранок, прокинувшись. І, дізнавшись про цю війну. Там повільно розгортається. Але абсолютно невідворотно. Ми самі себе витіснили на периферію», – підсумував письменник.
P.S. Войны на границах распадающейся российской империи
Они разорвали договор о дружбе и сотрудничестве и можно себе представить в сегодняшний прайм-тайм и долгое время вой на российском телевидении. Украина не хочет дружить с Россией. Украина разорвала. Мы же не разрывали. Мы только оттяпали два куска их территории, только убили тысяч 10 человек. На этой территории. Только держим в заложниках некоторое количество, просто бандитски держим в заложниках некоторое количество украинцев. А так мы дружим и регулярно говорим, что же вы не хотите, что же вы такие бессовестные. Что же вы не хотите с нами дружить.
Мы совсем близко к большой войне. Совсем близко. Начиналось все с провокации, начиналось все с хамства. С телевизионных войн, таких газовых войн. С хамства. Потом пошел период «ихтамнет» этот крымско-донецкий. Просто наглый крымский…
Сейчас уже ясно, что период «ихтамнет» позади. Уже месяц как позади. Или несколько недель.
Конечно, уже вооруженные силы официально, они и раньше были, разумеется. И все это понимали. Уже 4 года. Но сейчас официально Россия вступила в военное противостояние на захваченных территориях. Это уже Россия. Это уже не «ихтамнет». И дальше спираль закручивается просто по логике развития событий. Спираль закручивается. И американский флот уже направляется в Черное море. А другой кораблик прошел на Дальнем Востоке неподалеку от нас, как бы демонстрируя разницу потенциалов. Ну, посмотрите на нас вблизи, может издалека у вас есть какие-то сомнения. Давайте вы нас вблизи посмотрите. Вот мы проплыли близко. Вам это надо? Вот они приплывут в Черное море.
Люди, которые, вот несколько, еще сколько-то миллионов было людей, которые как-то пытались сгладить ситуацию с обеих сторон, с украинской и с нашей. Сгладить ситуацию. Люди, которые подвергались при этом унижению со стороны своих. То есть те, кто пытаются в России как-то сгладить ситуацию с Украиной, — они предатели. Точно так же предатели те, кто еще не прокляли Россию.
И чем дальше, чем больше мы мерзостей будем делать на Украине или в Украине (для меня это совершенно безразлично), но чем мы больше будем делать мерзостей там, тем большими предателями будут те, кто будут говорить, что может быть не надо разрывать дружбу и так далее. Мы приволокли своими руками дело к войне. Уже она фактически началась. Дальше вопрос восприятия.
Я часто говорю об этом эффекте, который нас обманывает. Для нас дистанция, ой, когда это было, газовые войны, потом это. Потом вторжение на майдан, какие-то снайперы наши, какой-то наш ОМОН, который был в помощь Януковичу. А потом «ихтамнет», и Крым. А потом это. С точки зрения нашей это было очень давно и даже что-то забылось. С точки зрения истории это все крошечный отрезок, который в будущем учебнике истории, если мы доживем до будущего учебника истории, будет называться – войны на границах распадающейся российской империи. Или распадающегося российского государства. Как пойдет. Это очень быстрый в историческом смысле процесс.
И мы видим как за 20 путинских лет от либеральной риторики да, двусмысленной практике, но либеральной риторике и так далее мы приползли к самому поганому империализму. Самому поганому, отвратительному открытому империализму. Полагать, что мир будет на это просто смотреть, он и так довольно долго смотрел. Он долго приходил в сознание. 20 лет назад, 19-18 Буш-младший говорил, что он заглянул в душу друга Владимира и почувствовал вкус его души. Они распробовали вкус этой души. 18 лет срок очень большой для человеческой жизни. И совершенно ничтожный для истории. Да, они распробовали нас. Мы уже противники им. Это уже сформулировано. Это названо словами. Они принимают меры.
В отличие от тоталитаризма и авторитаризма машина демократическая разворачивается медленно. Там процедуры, там глава государства не может просто объявить войну явочным порядком, чтобы сенат завтра за нее проголосовал. Наутро проснувшись. И, узнав об этой войне. Там медленно разворачивается. Но совершенно неотвратимо. Мы сами себя сначала отдавили на периферию.
В общем, мы чужие на этом празднике жизни. Вот он нашел себе дружбана, который бензопилой «Дружба» там распилил журналиста. Вот они побратались. С саудовским дружбаном. А как, в общем, понятно, что деваться некуда. Он пока здесь. Стоит, вошел и пахнет гость. Ну, понятно, вежливые люди, мы не можем ему сказать…
Высокомерие объясняется возможностями нанесения ущерба. Это не высокомерие. Это наглость. Высокомерие – это что-то из Оскара Уайльда. Нет, это просто наглость. Это блатная наглость. Я сильный, я наглый. Я могу тебе нанести ущерб. Ядерное оружие, угроза применения ядерного оружия она исходит, угроза войны большой исходит от нас. А не от Америки, у которой гораздо больше возможностей. Но все же понимают, что им есть что терять. И Путин это прекрасно понимает. Это шантаж. Это рэкет. И вот это единственное, что удается. И тактически, мы об этом много раз говорили, тактически это очень успешно. Стратегически это гибель.
Дальше вступает в силу генеральская логика. Войны начинаются с ерунды, с взаимных оскорблений, а потом за каждым из оскорбляющих стоит его электорат, его рейтинг. И он не может дать слабину и не может сделать шаг назад. Его подпирают собственные экстремисты и патриоты. Дальше были две войны, и мы видим, как начиналось. Особенно первая. Никто, собственно, не хотел. Никто за год бы – как можно убивать посреди Европы друг друга. Миллион. Три миллиона. Как это может быть. Может.
Но мы за мир. Мы всегда за мир. Мы за мир до такой степени, что ничего живого не остается. Это еще с советских времен. Мирно пахнущий советский трактор.
В. Шендерович