На что намекает прокурор

 Ужас, ужас, вы, конечно, удивитесь, но преступность в российских Вооруженных силах быстро растет. Вот и главный военный прокурор Сергей Фридинский бьет тревогу. Оказывается, количество преступлений в армии ни с того ни с сего превысило 20 тысяч. Мало того, каждое четвертое преступление совершено офицером – и это самый высокий показатель за последние пять лет. Коррупцией охвачены и высшие органы военного управления. В главкомате Сухопутных войск раскрыты махинации с квартирами для военнослужащих на 250 миллионов рублей. На квартирах же погорели и командиры Железнодорожных войск. В одном из главных управлений министерства обороны выявлены махинации с ракетным топливом, которые стоили государству 430 миллионов. В военкоматах тоже, вот удивительно, процветает коррупция. К уголовной ответственности привлечено 76 военкомов и руководителей структурных подразделений военных комиссариатов. Наконец, около семи тысяч контрактников – фактически каждый десятый из принятых на службу за последние пять лет – находятся в бегах и числятся дезертирами.

Давно доказано, что Главная военная прокуратура легко и непринужденно манипулирует данными (как, впрочем, и Генеральная прокуратура, и любое другое «силовое ведомство», чью информацию невозможно проверить).

Достаточно вспомнить ситуацию конца 2005 – начала 2006 года. Тогда военная прокуратура просто обрушила на нас поток негативной информации. В 2005-м в результате «преступлений и происшествий» погибло больше тысячи военнослужащих. И только за одну неделю 2006-го в войсках погибло полтора десятка солдат. Ситуация объяснялась тем, что у тогдашних министра обороны и Главного военного прокурора не сложились отношения. Военного прокурора Александра Савенкова уволили, на его место пришел Сергей Фридинский. И случилось чудо (вполне рукотворное) – количество преступлений в считанные месяцы уменьшилось на 20 процентов. А «небоевые потери» сократились вдвое. Так было до середины 2008 года. И вдруг армейская преступность снова начала стремительно расти.

Разумеется, все эти игры с криминальной статистикой не имеют совершенно никакого отношения к реальному состоянию дел с армейской преступностью. Скажем, на уровень преступности офицерского корпуса базовое значение оказывают два фактора. Прежде всего, абсолютная закрытость системы прохождения службы офицером. Кадровики и непосредственные начальники могут делать с младшими офицерами практически все, что захотят и без объяснения причин: задерживать назначение на должность и присвоение очередного звания, долгими месяцами гонять по бесконечным и бессмысленным командировкам, не допускать к полетам и дальним походам. Естественно, это открывает огромные возможности для взяточничества.

Второй источник коррупции заключается в ничтожности «социального пакета», получаемого офицером по завершении службы. 20-25 лет беспорочной службы вовсе не гарантируют сколько-нибудь сносной жизни в отставке. Офицер, решившийся на воровство, рискует лишь свободой, потому что никакого материального достатка заполучить честным образом невозможно.

В результате любой офицер, служивший командиром части, вероятнее всего вовлечен в коррупционные отношения. Самый простой пример: командир части обречен кормить-поить, а еще и развлекать многочисленные комиссии из вышестоящих органов управления. Никому из членов этих комиссий даже в голову не приходит платить за себя. Чтобы получить положительные оценки, командиру позарез нужны свободные, нигде не учтенные, денежные средства. И у него нет других способов добыть их, кроме как распродавая находящиеся в его распоряжении материальные ценности или просто сдавая в наем своих солдат.

Нет никаких сомнений, что военная реформа — в том виде, в каком она осуществляется, то есть при полном отсутствии гласности — станет еще одним источником коррупции. Объявлено, что число офицерских должностей будет сокращено на две трети – с 355 до 150 тысяч. При этом около 60 тысяч человек должны быть уволены досрочно – даже без пенсии. При этом никто не знает, каковы правила отбора, на каком основании аттестационные комиссии будут его осуществлять. И, если Минобороны не располагает спецподразделением ангелов во плоти для формирования этих комиссий, то в этих обстоятельствах размеры коррупции будут огромными. Добавим к этому гигантские возможности, которые имеют те, кто будет закрывать сотни воинских частей, сбывать имущество и недвижимость.

Очевидное объяснение имеет и массовое дезертирство так называемых контрактников. Два года назад солдат срочной службы с помощью насилия и обмана заставили подписать контракт, и теперь они просто начали разбегаться.

Никакими репрессиями эту волну армейской преступности не остановить. И военная прокуратура здесь совершенно бессильна. Чем же вызван очередной всплеск ее активности? Подозреваю, что это — ясный сигнал высшему офицерству, чтобы они и не думали протестовать против реформ Сердюкова. Завести дело можно, подозреваю, на любого военачальника. Стало быть, прокуроры по чьей-то команде дают военачальникам понять: «Не рыпайтесь, а то мы придем к вам». В конце концов, отставка лучше тюрьмы.

АЛЕКСАНДР ГОЛЬЦ