AP Photo Алик Бжания
А. ВЕНЕДИКТОВ: 16:05 в Москве. Всем добрый день. У нас в эфире гость, которого я пока не представляю. Я напомню, что сегодня на «Эхо» позвонил человек, представился офицером грузинской армии, сказал, что в Москве и что будет просить политического убежища в России. Всё правильно?
Пресс-конференция офицера грузинской армии Алика Бжания
А. БЖАНИЯ: Да, да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я к Вам обращаюсь Алик, да?
А. БЖАНИЯ: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я могу сказать, что у многих наших слушателей возникает вопрос, а существуете ли Вы действительно, кто Вы такой? Давайте, я не буду Вас допрашивать, я думаю, что с Вами это происходило, как я представляю свою страну. Давайте, Вы про себя расскажете, что можете сказать, как зовут, где учились, где жили.
А. БЖАНИЯ: Сам родился я в 1974 году в Очамчирах, учился в Грузии Цаленджихский район, посёлок Поцхоицели.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это школа была?
А. БЖАНИЯ: Да, русская школа. Потом учился я в Военно-морской Академии.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А чего пошли в Военно-морскую Академию? Когда пошли? В 1990?
А. БЖАНИЯ: В 1995 году.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А чего пошли на военную службу?
А. БЖАНИЯ: Я любил море, военное… Не знаю, что-то заиграло… поплавать. Мне нравились военные корабли, я думал, что тоже стану морским офицером.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну и стали?
А. БЖАНИЯ: Да, я закончил её, потом поступил на службу, два года службы у меня было в Поти, был командиром корабля, потом бросил её по семейным обстоятельствам, это ещё при Шеварднадзе. Тогда у меня зарплата маленькая была, а отцу моему плохо было, пришлось деньги доставать, а я у родителей деньги брал тогда.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Офицер.
А. БЖАНИЯ: Тем более, был офицером.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А что такое командир корабля? Это большой корабль? Вам было 25 лет?
А. БЖАНИЯ: Не корабль, катер.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это что-то типа береговой охраны?
А. БЖАНИЯ: в ВМС Грузии. Когда бросил, достал деньги я, работал стройкой, достал деньги, смог поднять отца на ноги. Прошло какое-то время после августовских событий я поступил обратно на службу, но уже пограничную.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Подождите. А во время августовских событий Вы что делали?
А. БЖАНИЯ: Я работал на стройке.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть, Вы не воевали, Вы были в отставке?
А. БЖАНИЯ: Да, я не воевал, я был в отставке. Я работал на стройке, я хотел поступить на службу ещё раньше, ещё при президенте Мише Саакашвили, тогда уже зарплата немного поднялась, можно было…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Военным поднимал он, да…
А. БЖАНИЯ: Можно было как-то прокормить себя. Но там штатов не было, потом как-то тянулось это всё.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А во время войны не призывали? Извините, просто любопытство.
А. БЖАНИЯ: Резерв. Только резерв.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы после войны поступили в погранслужбу, да?
А. БЖАНИЯ: Да, это так. Поступил…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Тоже морскую?
А. БЖАНИЯ: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть, береговая охрана, да?
А. БЖАНИЯ: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А Вы кто, капитал, лейтенант, полковник?
А. БЖАНИЯ: Я лейтенант. Штурман на ПСК служил – патрульно-сторожевой катер.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это после войны?
А. БЖАНИЯ: Да, после войны. Я в октябре месяце поступил на службу и 23 числа я ушёл.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Двадцать третьего чего?
А. БЖАНИЯ: Двадцать третьего мая.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот сейчас?
А. БЖАНИЯ: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть, Вы отслужили там с осени до мая. А что такое «Вы ушли»? Объясните слово «ушёл»?
А. БЖАНИЯ: Просто своё дежурство я отстоял, одел гражданскую форму, с Поти доехал до постов, там я обошёл границу.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Какую? Извините, мы здесь плохо с географией… Это Абхазия где-то?
А. БЖАНИЯ: Да, абхазская граница, там абхазцы стоят, там я обошёл абхазский пост.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А что, можно так пройти, получается?
А. БЖАНИЯ: Они не слишком её сторожат, я её обошёл сверху и подошёл к российским постам.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А Вы специально выходили на российских военнослужащих?
А. БЖАНИЯ: Да, именно чтобы поговорить с ними. Я подошёл к ним, там стояли русские солдаты, подошёл и сказал: «Я хочу поговорить с офицерами вашими». Они говорят: «Хорошо, стой». Другой побежал, вызвал офицера, я ему объяснил ситуацию. Офицер, когда подошёл, я с ним поговорил, кто я такой, и попросил политическое убежище.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Прямо у офицера?
А. БЖАНИЯ: Да. Он меня вывез потом, там какое-то здание, мы отъехали.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это всё Абхазия?
А. БЖАНИЯ: Да. Мы отъехали на какое-то расстояние. Там в каком-то доме мы находились, он у меня спросил, кто я такой, более подробнее, что…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Подробнее, чем я?
А. БЖАНИЯ: Нет, ну почти так же. Когда он разузнал, что я сам лейтенант, много я не служил, да и потом, я тоже много чего не знал, он много меня не дёргал. Потом сказал: «Ладно, хорошо». Он, наверное, перезвонил, что и как, на следующий день мы сели в машину «Жигули» и поехали в Москву прямиком.
А. ВЕНЕДИКТОВ: На «Жигулях» из Абхазии в Москву?
А. БЖАНИЯ: Да. У меня не было, правда, документов.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Никаких?
А. БЖАНИЯ: У меня были военные документы. Показать, что я военный, офицер, что я прошу политическое убежище, чтобы они поверили мне на слово.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Они не считали, что это может быть провокацией грузинских спецслужб, что Вы подставной казачок?
А. БЖАНИЯ: Не знаю. Я объяснил ситуацию, не знаю, наверное, поверили.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И повезли в Москву на следующий день.
А. БЖАНИЯ: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Какая-то наша военная контрразведка, в сопровождении?
А. БЖАНИЯ: Там было двое, мы сели вместе с ними и привезли в Москву. А потом там тоже поговорили, там какие-то люди были, тоже с ними поговорили мы ещё раз.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это где, в Москве?
А. БЖАНИЯ: Да, в Москве. Я, правда, не знаю, где, я в Москве ни разу не был, я первый раз в Москве нахожусь. И я им сказал, что у меня друг находится здесь, и я поеду к нему, буду у него находиться.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть, какое-то время… Сколько продолжалась дорога и сколько Вас там допрашивали?
А. БЖАНИЯ: Дорога… 23 мы выехали и где-то двое суток.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А сколько Вас ещё допрашивали до того, как отпустить к Вашему знакомому?
А. БЖАНИЯ: Переспросили, ещё раз со мной переговорили по 3-4 раза. Тем более, они тоже поняли, что я лейтенант, а не какой-то там начальник, который может все скрытные тайны знать. И тем более, я там полгода работал, много чего я тоже не знал.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, Вы штурман, фарватер знаете.
А. БЖАНИЯ: Само собой, ходить могу.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну сколько? День, два, три, пять, десять, неделю с Вами разговаривали в Москве?
А. БЖАНИЯ: Нет, меня сразу же, в тот же день, отпустили. Они меня там не держали долго. Несколько часов я там пробыл. Когда я им объяснил ситуацию, что буду находиться у друга, они согласились, но сказали никуда не уходить. Меня они сами привезли, поговорили с этим другом, и взяли домашний телефон, мобильный телефон моего друга, и всё. Потом, после этого, они сказали, что сами будут мне звонить, номер телефона они не оставили своего. Приехали они потом, оставили мне какие-то документы, там что-то подписать надо было насчёт этого… как она называется… ну этот, что насчёт беженцев…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Миграционная служба?
А. БЖАНИЯ: Да!
А. ВЕНЕДИКТОВ: А у Вас есть какая-то карточка миграционной службы?
А. БЖАНИЯ: да, у меня есть.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А дайте посмотреть, если не забыл. В заднем кармане ищет, — говорю нашим слушателям.
А. БЖАНИЯ: Потом они приехали второй раз и мне выдали вот эту книжку.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Можно я посмотрю? Я просто хочу нашим слушателям сказать, что я держу в руках Свидетельство о рассмотрении ходатайства о признании беженца на территории РФ по существу.
А. БЖАНИЯ: Это второй раз они приехали.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это уже документ, с которым Вы можете жить и ходить по Москве? Это удостоверение личности.
А. БЖАНИЯ: Да. Потом они второй раз, когда приехали. Сначала я написал бумагу, они её забрали, потом они привезли мне эту книжку. И потом сказали мне написать. Почему я здесь к вам обратился, из-за чего я здесь сейчас нахожусь. Я очень сильно волнуюсь насчёт своих родителей.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Подождите. У Вас в книжке написано «холост», жены и детей нет. А что с родителями?
А. БЖАНИЯ: Мать и отец, мать домохозяйка, отец работает, брат безработный. И я очень сильно переживаю насчёт своих родителей, когда я им об этом сказал, они сказали, что надо будет написать в Красный Крест.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это здесь, наши сказали, да?
А. БЖАНИЯ: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Извините, Алик, а Ваши родители не знали, что Вы собираетесь уйти? Или брат.
А. БЖАНИЯ: Нет, не знали.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Не советовались?
А. БЖАНИЯ: Вообще никто не знает насчёт того, что я нахожусь здесь.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Уже знают.
А. БЖАНИЯ: Сейчас, наверное, я думаю, что будут знать.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы свою фамилию не назвали.
А. БЖАНИЯ: Бжания Алик Давидович. И ещё я хочу сказать насчёт родителей. Я дома матери… она каждый день ко мне звонила, она всё время переживает, тем более, после всех этих событий, что произошли, всё время нервничала. Я сколько раз говорил: «Не звони каждый день, это деньги».
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это когда на службе были?
А. БЖАНИЯ: Да, когда я был на службе. Я ей сказал: «Ма, может такое произойти, что я выйду на учения, в Болгарию, бывают такие НАТОвские учения, или на Украину, я не смогу тебе позвонить, так что если что, не нервничай, я тебе просто по телефону скажу, что я пошёл в командировку на один месяц». По телефону тоже много нельзя говорить, всё прослушивается.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А Вы позвонили сейчас в Грузию?
А. БЖАНИЯ: Нет, я не звонил.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А что Вы не позвонили матери? Вот от нас, выйдите из эфира, и можете звонить прямо с наших телефонов.
А. БЖАНИЯ: Потом лучше позвоню…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, когда решите, тогда и…
А. БЖАНИЯ: Хорошо.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я хотел бы вернуться, раз мы затронули тему родителей. У Вас наши слушатели задают вопрос. Георгий из Португалии: «В случае, если власти Грузии начнут притеснять семью или вообще возьмут в заложники, что Вы намерены делать?»
А. БЖАНИЯ: Из-за этого я сейчас здесь нахожусь и вас прошу, чтобы потом, не сейчас прямо, а через СМИ как-то помочь моим родителям. Чем больше массовой информации, тем меньше будет натиска на них. Я думаю, они не посмеют их там тронуть. Я знаю, что сразу журналисты туда поедут, начнут дёргать моих родителей, поэтому я сильно волнуюсь на эту тему.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Просто надо предупредить родителей, что такая история.
А. БЖАНИЯ: Знаете, когда я уже пошёл, решился на этот шаг, я написал, не написал, а позвонил родителям и сказал: «Ма, я на один месяц иду в командировку». Чтобы она не волновалась и мне не звонила. Что я без связи.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот тоже спрашивает доктор из Санкт-Петербурга: «Почему Вы не ушли в отставку?» Почему Вы ушли из Грузии, если Вам там не нравилось то, что происходило в армии? И поехали на стройку.
А. БЖАНИЯ: На стройку?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, я не знаю… Работать.
А. БЖАНИЯ: Я просто не хотел это всё терять, раз я уже служил, я думал, что эти пять лет, годы службы, думал, что всё это пускать на воду, не хотелось.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Алик, а на что Вы здесь рассчитываете?
А. БЖАНИЯ: Здесь мне помогут. У меня здесь полно родственников, как на юге России, так же и друзей и в Москве, и в Ленинграде родственники есть. Они мне помогут.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Скажите, пожалуйста, очень много людей спрашивает, почему Россия? Почему страна, которая ещё недавно, в августе, воевала с Вашей страной? Не будем лицемерить, были военные действия, прямые столкновения. Украина, Армения, Азербайджан – рядом всё, что угодно. Почему именно Россия? Я понимаю, что у Вас русский язык, и тем не менее.
А. БЖАНИЯ: Одно только то, что у меня полно родственников, я каждое лето, я это помню с детства, мы каждый месяц ездили в Россию отдыхали. Я сейчас не говорю говорить, где именно, там у меня родственники находятся.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, область-то можете сказать.
А. БЖАНИЯ: Краснодарский край. Туда я ездил, отдыхал каждое лето. Полно родственников, друзей у меня здесь. И Россию, как таковую, я не считаю врагом. Вы сказали, что враг…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Армии воевали.
А. БЖАНИЯ: Это всё из-за того, что правительство такое у нас. Миша, президент наш, так себя повёл, довёл до того, что нам пришлось оружие друг на друга ставить. Но я не считаю, что мы враги. Я по телевизору даже видел, когда журналисты показывали одного, когда уезжали русские, один поворачивается и говорит: «Большое спасибо грузинскому народу. Я имею в виду тех, с кем я повстречался. Они меня угостили, я хорошо посидел. И очень хорошая чача у них». И они были довольны, нормально. В Поти я, когда находился, когда зашли русские войска, это не войска, а как бы разведка.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы там на строительстве работали. Или Вы уже были на катерах?
А. БЖАНИЯ: Я тогда не работал. Я уехал оттуда и поехал, я хотел поговорить с начальством, меня должны уже были принять, но началась война, произошёл стык.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вернуться на службу.
А. БЖАНИЯ: Да. И когда я поехал в Поти, там уже никого не оказалось из военных, все ушли. И как раз тогда и зашли российские части. Вели, что мне очень понравилось, что они вели себя очень культурно, ни с кем они… наши ребята подошли к ним, перед тем, как подойти, поддали немного для храбрости, и спросили: «Ну что, вы зашли сюда, что-нибудь будете делать?» Они сказали: «Вы нас не трогайте, и мы вас не будем трогать». И всё. В магазин заходили, покупали, нормально, никого не трогали, ничего. Я считаю, что Россия не враг наш. Восемьдесят процентов населения в Грузии, которые имеют родственников и друзей с российским гражданством в России.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А Вы грузинский гражданин?
А. БЖАНИЯ: Да, я грузинский гражданин.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Слушайте, всё-таки, я понимаю, что Вы говорите на русском, в русской школе учились, что Вы здесь отдыхали. Но всё равно, так представить, Вы же присягу давали, как офицер?
А. БЖАНИЯ: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы понимаете, что Вы через неё переступили.
А. БЖАНИЯ: Да, само собой.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И чего?
А. БЖАНИЯ: Я не считаю, что я поступил подло. Я считаю Россию нашей дружественной страной, я не перешёл на сторону врага, я перешёл на сторону своих братьев.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А Вы согласны тогда смириться с тем, что Россия признала Осетию и Абхазию?
А. БЖАНИЯ: Нет.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Как гражданин Грузии.
А. БЖАНИЯ: Насчёт этого я не согласен. Если так посмотреть… Например, взять Чечню. Почему не дали ей тогда? Она же тоже автономная. Дали бы и ей тоже, она бы отошла. Так нельзя поступать. Если всем автономные республики возьмутся и будут уходить, тогда всё будет раздроблено. Поэтому я против этого.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Алик, скажите, пожалуйста, некоторые наши слушатели, вот один наш слушатель Пата за два часа до начала эфира и ещё Владимир, говорят: «В Грузии совсем недавно был раскрыт заговор генералов — Пирцхалаишвили, Тевзадзе, Кобаладзе и т.д., предполагается, может быть Вы тоже имели к этому отношения, поэтому, после раскрытия заговора, ушли?
А. БЖАНИЯ: Нет, нет, нет! Я простой человек, я никакой ни политик, я просто-напросто перешёл границу, чтобы попросить политическое убежище, там я ни с кем не связан, ни с оппозицией, ни с позицией, ни с кем.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А скажите, Вам 35 лет, по-моему?
А. БЖАНИЯ: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы общались с такими же лейтенантами. Что они говорили по поводу войны и после войны? Какие настроения? В дружеских разговорах. Я не говорю – пойти свергнуть Саакашвили, пойти в Москву, и Путина… Не глупости. А что говорят, какое настроение, ощущение среди таких, как Вы?
А. БЖАНИЯ: Честно говоря, знаете как…Россия говорила по телевизору, что если Грузия пойдёт, мы остановим Грузию и не дадим грузинским войскам зайти туда. Она это слово сдержала. Америка же говорила, что мы рядом с вами, мы поможем, блин… Да мы во всём вам поможем, всё, мы здесь. Но, когда это всё произошло, Америка там была, а Россия своё слово сдержала. Насчёт этого и был разговор. Именно почему она не помогла. Если бы она тоже ввела войска, если они такие хорошие, такие друзья наши. Но ничего такого не было.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Всё-таки…
А. БЖАНИЯ: Они думают, что неправильно. И потом ещё я хочу сказать, много чего тоже не скажешь. Сразу же можно, если что-нибудь лишнее ляпнешь, сразу можно с работы слететь моментально.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, это во всех армиях так.
А. БЖАНИЯ: Нельзя. Поэтому как-то всё время стараются хвалить, что всё нормально. Но сказать всю правду не могут.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Офицеры?
А. БЖАНИЯ: И не только офицеры. Люди тоже.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Что, боятся?
А. БЖАНИЯ: Конечно.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Миша страшный?
А. БЖАНИЯ: Да разве мы…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ивы улыбнулись, и я улыбнулся.
А. БЖАНИЯ: Ну, нельзя такого говорить. Там один парень молодой как-то начал что-то выступать, милиция подошла и сказала: «Будешь много вякать, сразу же тебя в обезьянник закинем».
А. ВЕНЕДИКТОВ: «Угрожало ли бы Вам что-нибудь? – спрашивает Константин из России, — если бы Вы остались в Грузии» Остался и служил бы. Нет? Или угрожало?
А. БЖАНИЯ: До того, когда я там был, всё нормально было, я нормально служил, я никакую политику не гнал…
А. ВЕНЕДИКТОВ: А Вы голосовали на президентских выборах?
А. БЖАНИЯ: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: За Саакашвили?
А. БЖАНИЯ: Ну да…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Жалко теперь?
А. БЖАНИЯ: Жалко, конечно, что за него. Но тогда было такое время при Шеварднадзе, сильно воровство было, и тем более распад сил, государства, абсолютно ничего. Тогда уже люди думали. Да и потом, сами беженцы ничего с Абхазией и Осетией не происходит, никакого движения. Думали, что может быть кто-нибудь, там всё равно было. Там был бы Саакашвили или кто-нибудь другой, взять того же Жвания или ещё кого, за любого бы подали голос.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы надеялись.
А. БЖАНИЯ: Просто надежда была, что сейчас всё наладится, отношения. И Абхазия, Осетия вернётся, нормально, спокойно будем жить с соседями, с Россией будут нормальные отношения. Знаете, есть такая поговорка – лучше хороший сосед, чем дальний родственник. Поэтому нужно именно с соседями хорошо дружить. Я так считаю.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ещё два вопроса. Вопрос из Токио. Видите, как интересуются.
А. БЖАНИЯ: Даже оттуда?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Людей интересует. «Не боитесь ли Вы, что Ваше имя и Ваша личность теперь будут использованы для политических игр между Россией и Грузией?» Знаете историю с сержантом Глуховым? Был российский сержант, который перешёл туда, младший сержант. И поэтому все Вас сравнивают. Он, правда, говорил о том, что здесь плохо к нему относились по службе, а там к Вам, видимо, неплохо относились. Не били?
А. БЖАНИЯ: Нет, я отлично там себя, нормально находился, коллектив хороший был. Нормально всё было.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но вы понимаете, что теперь будут говорить, мы будем рассказывать о том, что Вы от ужасной грузинской жизни сюда перебежали, грузинские СМИ и грузинское руководство будут рассказывать о том что Вы плохой офицер и никакой сын. Например, может быть ничего этого не будет.
А. БЖАНИЯ: Это само собой. Может и начнут что-то говорить.
А. ВЕНЕДИКТОВ: На стройке плохо работал, учился скверно. Вы понимаете угрозу?
А. БЖАНИЯ: Я не думаю, что именно так совсем всё так будет поставлено. Для чего я вообще здесь нахожусь. Я ещё раз повторяю, что только из-за своих родителей я здесь нахожусь.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы имеете в виду в эфире.
А. БЖАНИЯ: Да, в эфире. Что бы как-то именно через Красный Крест чтобы вытащить их оттуда и перевести их сюда.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы хотите их перевезти сюда?
А. БЖАНИЯ: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А Вы обратились за политическим убежищем? Не беженца, а политического убежища?
А. БЖАНИЯ: Пока я только ждал, я хочу именно через Красный Крест как-то подать заявление. Кстати, у меня есть это заявление, я написал его.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Дайте я посмотрю, документ – это для нас важно.
А. БЖАНИЯ: Это я написал, думаю, что нормально.
А. ВЕНЕДИКТОВ: В Российский Красный Крест. Можно я прочитаю?
А. БЖАНИЯ: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: «Я, Бжания Алик Давидович, гражданин Грузии, 1974 года рождения, обращаюсь к вам с просьбой о помощи. Я люблю свою страну, но не могу больше оставаться на её территории, потому что не в состоянии спокойно смотреть, как президент Михаил Саакашвили разрушает Грузию изнутри. Я прошу Россию предоставить мне и моей семье политическое убежище и помочь избежать преследований грузинских властей, которые начнутся после того, как я выразил своё несогласие с политикой нашего президента Михаила Саакашвили. Я прошу Российский Красный Крест и Международный Красный Крест и Красный Полумесяц помочь мне привезти моих родных в Россию и получить политическое убежище».
А Вы не собираетесь гражданство менять? Взять российское гражданство, отказаться от грузинского гражданства?
А. БЖАНИЯ: Так я и собираюсь здесь жить.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, гражданство. Вы можете быть политическим беженцем и оставить себе грузинское гражданство.
А. БЖАНИЯ: Я хочу российское гражданство. Я в Грузию не собираюсь ехать, я буду жить здесь, налаживать свою семью, у меня здесь полно друзей.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А чем заниматься думаете?
А. БЖАНИЯ: У меня есть специальность.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Офицером Вас вряд ли возьмут. Может быть шпионом возьмут, фарватер Поти Вы знаете.
А. БЖАНИЯ: Нет, нет.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Почему нет? Подождите, Вас наверняка военные секреты спрашивали, наши же контрразведчики не идиоты? Вы штурман, побережье Поти, наверняка, там есть секретные ходы?
А. БЖАНИЯ: Да какие там секреты! Всё всем известно! Что там надо узнавать! Ой… Тем более, там ещё при Советском Союзе ничего не изменилось, какие там могут быть изменения или что-то там…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Так чем заниматься? У Вас стройка и военно-морское образование. Чем заниматься в России?
А. БЖАНИЯ: Штурманом. На какой-нибудь катер прогулочный или на рыбацкий, куда-нибудь по специальности попробую.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Последний вопрос, Алик. Сегодня, когда коллеги узнали, что Вы будете в эфире, они все просили об интервью, и мы всем сказали, что человек первый раз в эфире, мы никого не пустим в студию, будем сидеть с Вами вдвоём и разговаривать. Мне позвонил мой коллега из агентства ИНТЕРФАКС, и спросил, согласились бы Вы завтра для всех СМИ, включая грузинские, которые аккредитованы в Москве, придти к ним в два часа на пресс-конференцию, придти, и сказать то, что Вы здесь рассказали или не рассказали, чтобы об этом говорила не только «Эхо Москвы» и RTVi, но и другие мои коллеги.
А. БЖАНИЯ: Да, я приду туда.