Муженко: Мы рассматриваем и анализируем ситуацию полномасштабного вторжения

— В последние полгода на Донбассе идет позиционная война, то есть боевые действия ведутся на более-менее стабильных позициях. Ее классические признаки — наличие оборонных укреплений и фортификационного оборудования, достаточно грамотно подготовленных рубежей, постоянные столкновения, четкая линия разграничения. Все это сопровождается действиями диверсионных групп, и есть попытки достичь тактических успехов на определенных направлениях силами небольших подразделений. Яркий пример — это Светлодарская дуга, где была очень напряженная ситуация в декабре 2016 года, далее — паника противоположной стороны, когда им не удалась попытка прорыва в районе Дебальцево, массированные обстрелы Авдеевки в конце января-феврале 2017-го. После этого началось некоторое затишье, которое прерывают обстрелы и незначительные попытки проникнуть на нашу территорию со стороны диверсионно-разведывательных групп.

— Война будет до тех пор, пока Россия не прекратит свою захватническую политику против украинского народа. С момента объявления так называемого хлебного перемирия ситуация несколько стабилизировалась. Количество обстрелов и атак ДРГ значительно сократилось. Но, к сожалению, каждая такая попытка влечет за собой потери. В том числе, и с нашей стороны.

— Количество раненых и погибших тоже сократилось, особенно по сравнению с 2016 годом. Хотя недавно была ситуация, когда мы за два дня безвозвратно потеряли девятерых военнослужащих. Даже одна потеря — это уже трагедия. И не только для семьи, не только для товарищей, но и для всего украинского народа.

— Война всегда уничтожает людей. Такая у нее природа. У нас за три года войны 2307 безвозвратных потерь и 8185 раненых (по состоянию на 27 июля — ред). Это чисто боевые потери. Небоевые — 871 человек. К небоевым потерям относят смерти военнослужащих от болезней, гибель от нарушения мер безопасности, — например, обращения с оружием, — гибель в ДТП, самоубийства. Заявления, что небоевые потери превышают боевые, не соответствуют действительности. Наоборот, по сравнению с 2015-2016 годами они уменьшились в разы. Это фактор манипуляции общественным мнением со стороны безответственных должностных лиц, а иногда и просто провокаторов, которые не несут ответственности за свои заявления.

— Мы говорим о том, что на Донбассе нет незаконных военных формирований, а есть четко структурированные военные организмы. Это первый и второй армейские корпусы, которые носят все признаки регулярных войск. Самое главное, что они управляются из центра, который находится в России. В составе обоих корпусов командный офицерский состав — это кадровые российские военнослужащие. Плюс наемники, включая так называемых «командированных» военнослужащих-контрактников российской армии рядового и сержантского состава. А те, кого там называют якобы ополченцами — это просто пропагандистская ширма. Картинка для телевидения. Они пытаются ввести в заблуждение и украинское, и особенно российское общество.

— Общее количество, которое мы определяем, на сегодняшний день составляет порядка 39-ти, до 40 тысяч. Это общая военная группировка.

— Боевики, наемники и кадровые российские военнослужащие. Не так давно, как вы помните, были взяты в плен очередные российские военнослужащие, и это еще раз подтверждает, что там присутствует кадровый состав вооруженных сил РФ.

Например, по информации задержанного российского контрактника Агеева, в составе того подразделения, в котором он проходил службу, порядка 30% составляли именно кадровые российские военнослужащие. Преимущественно это наемники, которые прибыли с территории России. Захваченные документы тоже свидетельствуют о том, что там находятся и кадровые российские военнослужащие, и граждане России, которые позиционируют себя как «ополченцы», то есть жители оккупированных районов Донецкой и Луганской областей.

— Это один из вопросов перекрытия государственной границы и контроля над ней. Если этот участок российско-украинской границы будет контролировать Украина, или хотя бы соответствующие представители постоянно будут осуществлять мониторинг от международных организаций, то я думаю, потоки будут значительно меньше, если вообще не прекратятся. Но, к сожалению, этого нет, и возможность поставок Россией вооружения своим подчиненным воинским частям, в том числе и новейшего, самого современного, остается. Тем более, мы говорим о том, что Донбасс является полигоном для испытаний современного российского вооружения. Они там проводят его апробацию в боевых условиях, и это тоже угроза для Украины.

— На оккупированной территории Луганской и Донецкой областей нет ни производства крупнокалиберных боеприпасов, ни производства танков, ни артиллерийских, ракетных систем и минометов, ни современных средств радиоэлектронной борьбы, нет беспилотных летательных аппаратов. Но они, к сожалению, присутствуют в тех группировках, которые были там созданы. Это как раз и есть то вооружение, которое поставляется с территории Российской Федерации.

В основном поставляется то оружие и боеприпасы, которое было на базах хранения в РФ. Но в том числе, повторю, присутствуют и новые образцы, — проводится их апробация в условиях боевых действий. Используются артиллерийские системы, реактивные системы, танки. Например, мы имели опыт и боевые столкновения, когда применялись новые российские танки Т-72б3 и Т-90. Я уже не говорю о современных БПЛА и о средствах разведки.

— Сейчас у них есть возможность использовать и автомобильные, и железные дороги. Разве что воздушные пути им закрыты. Техника идет не только через соответствующие пункты пропуска, а вообще через любой участок государственной границы по сети местных дорог. Мы понимаем, по каким основным направлениям осуществляются такие поставки.

— Это уже вопрос использования сил и средств разведки. Насколько мы понимаем ситуацию, это вопрос не для разглашения. Мы фиксируем, документируем и знаем об этом. Но да, они скрывают. Потому что везде, на всех международных форумах и в средствах массовой информации, они стараются ввести в заблуждение мировую, украинскую и российскую общественность, что таких поставок не делают. Что они только заводят гуманитарные конвои с гуманитарными грузами. Хотя под прикрытием тех же гуманитарных конвоев поставляются и военные средства.

— Я думаю, они понимают. Обратите внимание на крайнее заявление специального представителя США по Украине Курта Волкера, который прямо сказал, что на Донбассе не какой-то замороженный конфликт, а война в горячей стадии, и что там применяется российское вооружение. Военные специалисты стран-партнеров четко понимают, откуда это оружие, кто его применяет и кто несет непосредственную угрозу не только для Украины и Европы, а вообще для мира и стабильности.

— На границе мы говорим о трех новосозданных дивизиях. Это 144-ая мотострелковая дивизия, 3-я мотострелковая дивизия и 150-я мотострелковая дивизия. Их формирование началось в прошлом году. Это те части, которые находятся непосредственно на границе. Плюс несколько бригад. Кроме того, уже сформировано управление 8-й общевойсковой армии (г. Новочеркасск – ред) Южного военного округа Российской Федерации (штаб в г. Ростов-на- Дону – ред).

— Это означает, что на украинско-российской границе создаются определенные военные группировки. И, к сожалению, по своей организационной структуре, а также по вооружению, которое у них в наличии, они носят признаки наступательного характера.

— Пока мы не видим создания настолько мощных группировок, которые позволили бы Российской Федерации, условно говоря, завтра или послезавтра начать масштабные наступательные действия. Но само их переформатирование и новая система управления говорят о том, что, действительно, существует возможность ведения определенных наступательных действий. Насколько это наступление будет широкомасштабным – сложно говорить. Мы рассматриваем и анализируем разные варианты развития ситуации: от действий на определенных направлениях до полномасштабного вторжения. Исходя из этого, ведется подготовка Вооруженных сил Украины — повышаются навыки личного состава, идет доукомплектование техникой и ее восстановление, создаются группировки, которые могли бы адекватно реагировать на угрозы, которые уже существуют или потенциально могут появиться в ближайшее время в отношении Украины.

— Это попытка давления, причем не только на Украину, а и на страны-члены НАТО. В первую очередь, имеются в виду государства Восточной Европы: страны Балтии и Польша. Поэтому НАТО решило усилить свою группировку в регионе на этот период. Так что это первая угроза, которая может возникнуть, и возможность дестабилизации ситуации.

— Первое и основное: создание военной группировки на территории Беларуси носит наступательный характер. И второе: мы не исключаем такого варианта, что под видом учений Запад-2017 в Беларуси будут созданы передовые базы вооружения и военной техники, что даст РФ возможность при необходимости в короткие сроки создать новые группировки.

Активная фаза учений планируется на период с 14 по 20 сентября. Изначально заявлялось о численности российской группировки до 3 тысяч — сейчас мы видим, что речь идет уже о 5 тысячах. А реально, я думаю, эта группировка будет значительно больше. По принципу «ихтамнет». Тем более, что сами учения Запад-2017 не ограничиваются территорией Беларуси, планируется комплекс учений: создание соответствующих группировок, передислокация военных частей, и на территории Российской Федерации в том числе, и вдоль границы с Украиной.

— Это лучше спросить в участников переговоров.

— Да, было заявлено, что с территории Беларуси не будет угрозы для Украины. И каких-то активных действий российских войск с территории Беларуси он гарантирует, что не будет.

— Мы военные люди, мы рассматриваем разные варианты и должны быть готовы к каждому из них, в зависимости от ситуации.

— Приднестровье может быть направлением дестабилизации ситуации на юго-западе. Не думаю, что они могут представлять какую-то серьезную военную угрозу, возможность вторжения с учетом численности российского контингента в Приднестровье. Хотя в плане дестабилизации и влияния на общую военнополитическую обстановку — некоторые риски есть.

— Минский процесс дал нам возможность за достаточно короткий срок, – это, кстати, удивляет всех специалистов, профессиональных экспертов и военных из стран-партнеров, – создать условия для возрождения украинской армии. Это основной позитив от минского процесса. В 2014 году у нас были действительно серьезные проблемы и в вопросах боеспособности наших военных, на сентябрь у нас на направлении от Дебальцево до Харькова не было ни одной боеспособной части, на южном направлении до Николаева и Одессы тоже не было мощных боеспособных подразделений, которые могли бы достаточно эффективно выполнять задачи. А все остальное – это больше политические вопросы, это не ко мне.

— Нужен комплекс мероприятий. И политических, и дипломатических, и экономических и других. Но при всем этом Вооруженные силы должны быть готовы к любому развитию ситуации.

— Когда я приезжаю в зону АТО, общаюсь с военными, то вижу, что у них достаточно высокий боевой дух и понимание процессов. У них есть мощная мотивация защищать свою Родину. Я требую постоянно быть бдительными и готовыми к любым действиям. Они понимают, что окончание войны напрямую зависит от состояния боевого духа наших войск. Каким образом это будет – это уже зависит от того, как будет развиваться ситуация.

— Ваш вопрос лучше задать этой части общества. И определенным политическим силам, которые манипулируют ситуацией. Пусть расскажут, как решить это военным путем. Как они это видят и какие последствия прогнозируют. Кто должен принимать решения и отвечать за них. Пока это только заявления. Как правило, это говорят те люди, которые не несут ответственности за собственные популистские лозунги.

— Украина имеет некоторые перспективы развития ракетного вооружения. Я думаю, это будет реализовано, так что мы действительно можем говорить о ракетном щите. То же самое касается авиации и ПВО – мы работаем над тем, чтобы наша противовоздушная оборона была более надежной. В этом принимают участие и зенитно-ракетные войска, и радиотехнические войска, и авиация в том числе. Да, это требует времени. Это вообще зависит от множества факторов, от возможностей экономики страны в первую очередь. Но это делается, и уровень боеспособности наших подразделений противовоздушной обороны повышается. Возможно, не так быстро, как нам бы хотелось, но такие шаги делаются. Я считаю, что наша оборона будет достаточно эффективной для того, чтобы создать угрозу для противника, если у него появится желание напасть на нас с воздуха.

Но главный мощный фактор сдерживания агрессора – это украинский народ, который доверяет своим Вооруженным силам. И мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы эту веру и доверие оправдать.

— Даже в странах НАТО подготовка и оснащение своих Вооруженных сил – это национальная ответственность каждой отдельной страны. Мы много работаем над этим вопросом и с помощью наших советников, инструкторов, достигаем совместительства, и в ходе международных учений — Си Бриз, например, а сейчас в перспективе планируются учения Рапид Трайдент-2017. Украинская армия показывает достаточно высокий и уровень подготовки и способность действовать в составе многонациональных группировок. Оценку соответствия Вооруженных Сил Украины стандартам дают партнеры НАТО.

— Есть количественные показатели стандартов, их больше тысячи, которые мы должны ввести. Мы не считаем: раз — и введен стандарт НАТО. Но общий процесс подготовки идет.

— Предусматривает и оптимизацию численности, и соотношение определенных структур в общей структуре Вооруженных сил, соотношение категорий военнослужащих, вопросы вооружения, создания хорошей материальной базы для подготовки военнослужащих, изменений в системе образования, подготовки кадров для Вооруженных сил. Это такой комплексный документ, который прописывает по многим направлениям развитие Вооруженных Сил Украины. В перспективе мы должны получить современную армию, вооруженную и оснащенную, исходя из возможностей государства, и подготовленную к действиям в составе многонациональных группировок. Речь как раз о том, что мы называем стандартами НАТО. Мы заявили о том, что до 2020 года перейдем на стандарты НАТО, и я думаю, что у нас не будет особых проблем в понимании процедур, в оценке уровня подготовки, по сравнению с нашими партнерами из других стран.

— Реально. Мы делаем все для этого. Насколько нам это удастся – зависит от многих факторов.

— Реформа Вооруженных сил – это вопрос национальной безопасности. Тут действительно нужна кропотливая работа всех государственных структур и поддержка общества. Один из британских генералов когда-то сказал: «Общество получает от вооруженных сил то, о чем оно просит – не больше ни меньше. Когда страна смотрит на свои вооруженные силы, она смотрит в зеркало и видит собственное лицо» (британский генерал Джон Хекетт – ред). Можно перефразировать, что армия – это также лицо и показатель работы всех государственных структур.

— Экономика растет. Соответственно, 5% ВВП на национальную безопасность будут придерживаться, а количественные финансовые показатели – расти. Я надеюсь и верю в это.

— Я знаком с ситуацией.

— Летчик такого класса сейчас получает 13-14 тысяч. Это во-первых. Если говорить в целом о денежном обеспечении, то военно-политическим руководством страны последовательно проводится ряд мероприятий по его увеличению, для материальной мотивации военнослужащих в плане усовершенствования своей подготовки, да и вообще исполнения своих обязанностей. Так что я думаю, уровень обеспечения военнослужащих будет поэтапно расти. Настолько, насколько это позволят экономические возможности нашей страны. И я, как Главнокомандующий Вооруженных Сил, безусловно, поддерживаю инициативы повышение денежного обеспечения военнослужащих.

То, что Волошин уволился – ну, это решение было принято им лично. Он, насколько я знаю, говорил, что никого не обвиняет. Это его видение, он имеет на него право. Это действительно боевой летчик. Я помню, как он геройски поступил, когда при выводе наших подразделений из-под Иловайска пара самолетов Су-25 атаковала позиции регулярных российских войск, – тут ни у кого нет сомнений, этому достаточно подтверждений, – и он был одним из тех летчиков, и был сбит. Опытный летчик. Почему он такое решение принял – тут целый ряд причин. Возможно, объективного характера, а может, и субъективных моментов. Я думаю, такие летчики как Волошин еще имеют перспективы вернуться в Вооруженные силы.

— Там есть ряд различных надбавок: чем выше квалификация летчика, чем выше он продвигается по службе, тем больше получает. Сейчас летчики получают столько, сколько позволяет нам государство. Хочу ли я, чтобы было больше? Да. И плановый поэтапный рост денежного обеспечения планируется. Кроме того, государственные структуры должны не только планировать, но и реализовать мероприятия социального характера: жилье, соцгарантии, возможность реабилитации, лечение военнослужащих. Все это служит дополнительным фактором непосредственно к денежному обеспечению. Так что нельзя оценивать уровень материальной мотивации военнослужащих только по одному показателю — денежное обеспечение. Это целый комплекс льгот и мероприятий, чтобы реально поднять престиж Вооруженных Сил Украины и уровень как материальной, так и моральной, и социальной мотивации.

— Я думаю, в ближайшее время вопрос получения надбавки за исполнение заданий в зоне боевых действий, в зоне Антитеррористической операции, будет тоже решен – она существенно повысится. И, соответственно, этот дисбаланс будет устранен.

— Давайте мы подождем конкретных решений, и тогда будет понятна конкретная цифра увеличения этого денежного обеспечения для военных в зоне АТО.

— За шесть волн мобилизации в ряды Вооруженных сил были мобилизованы больше 200 тыс. человек. Практически все они на данный момент уже освобождены от службы, кто выявил желание остаться в Вооруженных силах – заключили контракт. Хотя сейчас также много людей, которые были мобилизованы, возвращаются на контрактную службу, проходят подготовку в учебных центрах и отбывают в воинские части. Из тех, кто остался и не проходит службу в армии, у нас создан мощный оперативный резерв. Больше 100 тыс. резервистов. Мы каждый год проводим с ними сборы, то есть подготовка резервистов продолжается. В первую очередь, речь идет о резервистах, которые предназначены для комплектования боевых бригад, боевых военных частей, – каждый год в каждую бригаду призываем по тысяче военнослужащих. В прошлом году мы около 10 тысяч призвали таких резервистов, в этом году должны удвоить. Это только для боевых бригад. Кроме того, проводится подготовка территориального резерва, – в форме разных сборовых мероприятий, занятий, которые организовываются по территориальному принципу. Я скажу, что очень много мотивированных людей, которые приходят на эти занятия. В прошлом году общая подготовка всех резервистов охватила порядка 60 тысяч, а в этом году мы планируем эти показатели увеличить как минимум в полтора раза

— Если будет обострение ситуации, то в первую очередь будут призваны резервисты, – они уже знают, в какие идут подразделения, проходят подготовку. Мы специально увеличили срок подготовки резервистов: если в прошлом году она занимала для этой категории 15 суток, то в этом году 30 суток – половина времени в учебных центрах, половина в составе своих подразделений и военных частей. А в дальнейшем, в случае обострения ситуации, речь будет идти и о призыве мобилизационного резерва.

— Оно нужно. И есть заявки Украины на такое оснащение. Думаю, в случае принятия политических решений такая помощь может быть оказана. Украина тоже может обеспечить армию новейшим вооружением. Но для этого нужно время. Нельзя в один день от завода, который выпускает 20 танков, потребовать тысячу. Для этого нужно и время, и соответствующая материальная база, и финансирование, и квалифицированный персонал.

— И политическая воля.

— Я уверен, что есть. Раз армия развивается – значит, есть и политическая воля

— В Министерство обороны и Генеральный штаб такой законопроект не поступал, так что обсуждать нечего. Из того, что я видел в средствах массовой информации, мы не понимаем, насколько это может быть законопроектом, который будет действительно подаваться на рассмотрение Верховной Рады.

— Я думаю, тот вариант, который был опубликован в СМИ, требует серьезной доработки

— Давайте не будем обсуждать. Это ведь еще не законопроект. Когда он будет у нас, тогда можно будет вести разговор. А насколько те публикации, которые появляются в СМИ, соответствуют действительности – я не знаю.

— На сегодняшний день достаточно тех полномочий, которые есть у военных. В перспективе, действительно, в случае обострения ситуации предусматривается большая централизация системы управления. У нас есть два закона – о чрезвычайном положении и о военном. Он действительно предусматривает усиление роли военных в тех регионах, где введено военное положение, потому что главными в общей структуре органов власти становятся органы военного управления.

— На данный момент формат операции в зоне АТО, отвечает тем угрозам, которые существуют. В дальнейшем, в случае обострения, думаю, формат этой операции изменится.