День памяти Иловайска. Какие вопросы остались без ответа спустя 7 лет

Иловайскую трагедию часто называют неким Рубиконом и водоразделом между мирной жизнью и войной. Это не совсем так: уже к началу лета 2014 года 80% потерь силовые структуры Украины понесли в столкновениях с прокси-силами РФ.

Разгром блокпоста под Волновахой — дело рук подполковника Безлера (с медалью за службу ФСБ, эвакуированного позже в Россию).

Украинские вертолеты Ми-24 и Ми-8 сбивали из ПЗРК, которых никак не могло быть в захваченных СБУ и МВД. Отряд «Искра» из ветеранов Чечни готовился атаковать Мариуполь, но был спешно брошен на Донецкий аэропорт; нет сомнений, что кроме Гиркина и Сысоева были еще спецы, которые работали по «украинскому вопросу», сняв погоны.

Это же касается и противоположной стороны. Кадровый подполковник ФСБ (позывной «Генерал»), у которого был свой этаж в СБУ Донецка, погиб в Донецком аэропорту. Группа спецов РФ в Луганской области попала под минометы (утечка «одинцовского списка» времен разгрома «Искры» — во многом попытка установить личность погибших).

На многочисленных памятниках военных в РФ даты смерти приходятся на май и июнь. Так что стороны активно пускали друг другу кровь, и ожесточение боев во многом определял тот, ранний, период специальной операции против Украины: расстрелы офицеров на переговорах, атаки людей в одежде без знаков различия с захваченных инкассаторских машин, обстрелы из толпы мирного населения…

Многие аналитики и военные обозреватели справедливо пишут о водоразделе между «вольницей» добровольческих батальонов и регулярной армией образца раннего периода войны. О том, что «Донбасс», «Днепр», «Свитязь», «Херсон», «Шахтерск» и «Азов» как кровь из носу были нужны в других секторах.

Например, в секторе «А», где, опираясь на мощный гарнизон Луганского аэропорта и овладев высотами над Камбродом, можно было успешно продвигаться, а в случае неудачи откатиться за реку Лугань. Гарантировать, что это привело бы к освобождению Луганска, нельзя, но избежать катастрофы было вполне реально: на севере противник продвигался по полтора километра в сутки, и потери управления там не произошло по всей линии соприкосновения.

Но добровольцы сосредоточили усилия в секторе «Д». История о совещаниях в ОГА Днепра и том, что экономика с электростанцией в Зугрэсе довлела над тактической обстановкой, все еще ождидает вдумчивого расследования.

Справедливы и замечания, что штурмовать достаточно крупный районный центр с гарнизоном как минимум в 150 боевиков сводным отрядом добровольческих батальонов в 340 штыков с единичными БМП и бронемашинами — само по себе крупная ошибка. Даже тогда, когда «Донбасс» закрепился в школе, а «Миротворец» — в депо, было ясно, что легкой пехоте без тяжелого вооружения в населенном пункте с высотками, грузовым железнодорожным вокзалом и подготовленными укрепленными районами работать сильно проблематично.

Но карусель городских боев уже завертелась, и принято было решение наращивать давление в секторе «Б» и «Д». Почему операция не была свернута в 20-х числах августа, когда уже стало понятно, что городом в ближайшие дни овладеть не выйдет, и «Азов» свободно покинул Иловайск? На этот вопрос до сих пор нет внятного ответа.

Как неизвестно и то, почему выход был осуществлен по маршруту, согласованному с кадровыми российскими частями, — по заминированному и подготовленному к расстрелу коридору. Ведь обороняться в застройке, пытаясь снабжать группировку парашютным способом и проводя прорыв блокады извне, было явно тактически грамотнее, чем поверить россиянам и быть расстрелянными в походном строю.

Но, несмотря на это, и ВСУ, и добровольческие батальоны до конца выполнили свою солдатскую работу. Они сражались против превосходящих сил противника, который выбрал идеальное для себя место и время атаки. Вели встречные бои, уничтожив несколько танков и БМП. Захватили в секторе танк Т-72 и россиян в плен, получив видеофиксацию вторжения кремлевского режима в нашу страну.

Группировку в районе Иловайска не бросили и пытались деблокировать, наносили по подразделениям РФ удары с воздуха и пуски ОТРК «Точка». Неудачно, но многие выжили из-за того, что извне кольца окружения ставили огневое окаймление и держали «горловину» — в результате около 80 человек вышли к своим.

После потери управления бойцы продолжали прорываться в составе групп и поодиночке на восток, а попавшие в плен спасали своих товарищей через врачей Красного креста, не шли на сотрудничество с врагом и в целом вели себя в плену очень достойно.

И даже здесь, в идеальных для себя условиях (работая, как в тире, с подготовленных позиций, нанося удар по измотанной многодневными боями легкой пехоте свежими тяжеловооруженными механизированными частями), россияне поняли, что легкой прогулки у них с Украиной не выйдет. Что и произошло годом позже под Марьинкой, в Приморье и на Бахмутке, когда уже «корпуса» прокси РФ умывались кровью.

Но тогда, летом 2014-го, за это была заплачена дорогая и горькая цена. Вчера колокол памяти по павшим в Иловайске пробил 223 раза, десятки бойцов до сих пор считаются пропавшими без вести. Стоит помнить их жертву, ибо погибшие отдали Украине все и, кроме нашей памяти, у них больше ничего не осталось. Мы же должны выучить уроки 2014 года, например то, чего стоит слово российских офицеров, и изучить свои собственные ошибки, чтобы люди не платили за них жизнями.

Кирилл Данильченко