Юлия Латынина: Фарт кончился и началась непруха

 Вот, знаете, когда фарт кончается, он кончается когда фарт кончается, он кончается по-серьезному. У меня такое эсхатологическое ощущение, что фарт кончился и началась непруха. Сначала Боинг этот несчастный малайзийский, теперь этот самый Falcon. Был ли это пьяный уборщик, на самом деле мне не совсем понятно, потому что там сейчас говорят, что их два ехало… Но, извините, два пьяных уборщика – это уже какой-то…

yandex.net

Конечно, все может быть, в России может быть и два пьяных уборщика, но тогда уже такое впечатление, что дело было не в самом уборщике. И, конечно, это, действительно, характеристика системы, потому что сейчас иностранные инвестиции разбились об этот снегоуборщик. Да, ты можешь быть французским Шредером… Кто такой был де Маржери? Фактически это Шредер, только написанный по-французски. Глава четвертой по величине в мире нефтяной компании, который во всем Кремлю помогал…

Главный, наверное, Шредер все-таки. У Кремля есть еще, у него довольно много… Если нам до сих пор продают «Мистрали», то, очевидно, то у нас довольно много лоббистов. (Которые, в том числе, лоббировал и де Маржери). Но сейчас же еще очень много людей, которые летали в Россию, призадумаются: так, ты можешь с ними дружить, ты можешь делать с ними сделки, и потом – раз! – и разбиться о снегоуборщик, потому что у них такой бардак. Снегоуборщик, если надо, он и в Нигерии выедет на встречную полосу. И главное мое ощущение, что это кончился фарт.

Дальше, падение цен на нефть. Конечно, мне сложно сказать, как на это на самом деле реагируют внутри Кремля, потому что это превратилось в черный ящик, но все-таки понятно, что падение цен на нефть на один доллар – это два миллиарда долларов убытка для российской экономики. Правда, мы должны понимать вторую цифру, что ослабление доллара на каждый рубль – это плюс 200 миллиардов рублей в бюджет. То есть формально бюджет будет сходится, все совершенно замечательно. Наоборот, так как у нас падет рубль, у нас там сейчас бюджет сойдется с чудовищным профицитом, но вот на прилавках-то не очень сойдется. А ведь то, что происходит с нефтью – это, как я уже говорила в прошлой передаче, происходит до всех настоящих американских санкций. Вот Америка – тот огромный авианосец, который принял решение о сдерживании России. Это не может быть военное сдерживание, и мы живем в другом мире, как только что Владимир Владимирович отметил у нас на Валдае.

Но то, что сделала Америка — еще не включилось. У нас случилось пока только одно: пока, собственно, проблема не в России, больше проблема гораздо в ISIS, в том, что называется по-русски ИГИЛ, в исламском халифате. Ради исламского халифата начинается сотрудничество с Ираном и падают цены из-за этого. Начинается экономическое замедление, прежде всего, в Китае, и у Китая меньше потребности в нефти. И Саудовская Аравия, желая сохранить рынок, прямо и публично сказала, что она будет поставлять Китаю нефть дешевле, лишь бы сохранить свою долю рынка. Для Саудовской Аравии это не страшно, потому надо понимать, что в Саудовской Аравии себестоимость ее ничтожна и реально составляет 2 доллара за баррель. И хотя бюджет Саудовской Аравии действительно сверстан под более высокие нефтяные цифры, надо понимать, что у Саудовской Аравии 800 миллиардов долларов резервов и клала она на свой бюджет, и она об это публично заявила, что сейчас она будет брать из резервного фонда, но ей важнее сохранить долю в рынке.

И третий фактор — сланцевая революция, которая произошла в Америке и которая вовсе не кончается ценой отсечения где-то 80 долларов за баррель, как говорят многие наши люди в Кремле, что, дескать, вот сейчас начнутся банкротится американские компании, которые добывают сланцевую нефть. Это неправда. При цене ниже 80-ти обанкротится 4% этих компаний – это ни о чем. Я еще раз повторю: это все только еще начинается. И, когда у тебя начинается череда несчастий, то, как правило, они умножаются. Вот есть такое наблюдение.

Вот мы заключили эту самую сделку с Китаем. И, когда Владимир Владимирович заключал эту сделку на поставку 38 миллиардов кубометров, Владимир Владимирович назвал цену газопровода «Сила Сибири» 55 миллиардов долларов. Это, конечно, абсолютно безумная цена. Я вам напоминаю, что в свое время – конечно, это было другое время и другие цены, но это были сопоставимые цены – в свое время Ходорковский предлагал сдвоенный – нефте- и газопровод – провести в Китай и нефтепровод должен был стоить 3 миллиарда долларов, там, по-моему, общая цена была бы 5.

И, как только была подписана сделка и было сказано тогда, что это очень прибыльная сделка для России, потому что мы показали «кузькину мать Западу, что было дважды странно, потому что, с одной стороны, было ясно, что китайцы всегда будут извлекать максимум из сложившейся ситуации, как раз они будут очень жестко отсекать Россию по цене.

Сейчас создается впечатление, что это был все-таки предварительный договор: потом еще шли переговоры об уточнении цены. Тогда была названа цена 350 долларов за 1000 кубов, которая еле-еле билась при цене «Силы Сибири» в 55 миллиардов. После этого глава президентской администрации Сергей Иванов во время более позднего визита в Китай сказал, что речь идет о 60-70 миллиардах долларов, а потом было обоснование вложений самого Газпрома – там стоимость уже достигает 100 миллиардов долларов. Это, вообще, на 40 миллиардов больше «Южного потока» — вот того самого, знаменитого.

То есть вот у нас «Южный поток» есть, «Северный поток», а это, наверное, какой-то бриллиантовый поток. Одну секундочку, но там 38 миллиардов кубов речь идет о поставках. При 50 миллиардах это не сходилось. А при 100? Это к вопросу о везении. Это уже не везение. Это уже история о том, что режим начинает поглощать сам себя, как ленточный червь во время голода начинает жрать не желудок хозяина, а свои собственные членики. И это, допустим, одна часть истории.

Смотрите, вторая часть истории. В Литву наконец пришел завод по разжижению газа. Вот только на дня это произошло. Это же долгая была история. Литва уже много-много лет пытается освободиться от газовой зависимости от России. Сейчас она судится в Европейском суде – она, кстати, выиграла – она сейчас судится дополнительно. Она хочет еще миллиард долларов дополнительно издержек. И в свое время Россия, Кремль приложили гигантские усилия, чтобы остановить строительство терминалов СПГ не только в Литве, но и в любых других балтийских страна, которые это хотели.

И, в частности, например, когда Литва договаривалась об этом с Южной Кореей первоначально, то потом в Южную Корею с визитом приехал Путин и проект приостановился. И много было таких вот мелких успехов России, когда она боролась против газовой независимости стран СНГ и одерживала периодические какие-то мелкие победы. Но этот терминал уже построен, это завод, этот разжижитель уже пришел. Придет еще несколько таких же. И зависимости стран Балтии от газпромовской трубы придет конец.

Вы знаете, да, но Франция и Германия делают то же самое, причем у них есть программы избавления от газпромовской трубы, которые даже до всякой нашей Украины снизили зависимость Европы от газпромовского газа с 39% до 23%. Но это еще не все, потому что… Вы знаете, сколько стоит прокачать газ от Уренгоя, допустим, до Литвы, физически прокачать? Я вам скажу: это стоит ровно 50% газа. Потому что те компрессоры, которые стоят на трубопроводе, они работают на том же самом газе, и они сжигают по дороге 30% этого газа, они так устроены — турбины Уфимского машиностроительного завода.

Что я имею в виду – как только Европа будет уменьшать потребление нашего газа, — а она уменьшает и будет уменьшать – и, как только она сможет его заменять, — а она его сможет заменять СПГ – то давление-то в трубе надо продолжать поддерживать. Эти 30% останутся неснижаемыми издержками. Это 30% от полного заполнения трубы, и это гораздо больше, если труба заполнена не полностью. А трубу вы должны заполнять, потому что, извините, эта труба старая. Если у нее упадет давление, то у нее упадет задвижка, потом неизвестно, она поднимется ли. И это газовики прекрасно знают. То есть, я что имею в виду? Мы все время говорим: «Мы будем поставлять в Европу меньше». Европа прекрасно знает, что мы не можем поставлять в нее меньше, потому что ниже некоторого уровня наши издержки начинают фантастически расти, когда речь идет о трубопроводах.

Европа никогда не откажется от российского газа, она просто снизит на него цену. Понятно, что Россия настолько непредсказуемый поставщик, который уже много лет демонстрирует, что газ является ее энергетическим оружием и, в общем, открыто демонстрирует, что эту «бейсбольную биту» в этом спортивном магазине она покупает не для того, чтобы играть в бейсбол, а для того, чтобы лущить ею партнеров по головам. Соответственно, Европа, видимо, достаточно быстро, в течение нескольких лет – это зависит от того, будет ли Европа разрабатывать свой сланцевый газ или нет – может, напомню, отказаться не только от российского газа, но и существенно уменьшить свою зависимость от российской нефти, что гораздо более страшный сценарий, потому что все-таки у нас сейчас основные доходы бюджета от нефти. И цена на нее падает.

И к слову, о газе и нефти. Вот я напомню, что только что на этой неделе прошла новость, что «Роснефть» получает 2 триллиона рублей из Фонда национального достояния, который весь составляет 80 миллиардов долларов, то есть или я плохо считаю или это практически весь Фонд национального благосостояния и есть. Ребята, вот я чего-то не поняла. У меня несколько вопросов. У нас нефтяные компании самые прибыльные, у нас на нефтяных компаниях держится бюджет. Как это получилось, то компания «Роснефть» у нас в таких долгах, как в шелках.

Вот я боюсь, что в Кремле сложился некий образ мира, а, может быть, у меня такое впечатление – это моя личная гипотеза, — что где-то в начале 2000-х годов, когда мы еще дружили со всем миром, то у людей правящих Кремля было твердое сознание, что есть некий Бильдербергский клуб или сионистский заговор, или масонский заговор вот этих развитых держав, которые правят миром в рамках вот этой самой геополитики, и люди в Кремле очень надеялись туда попасть. А к 2003-му году, где-то к иракской войне и раскулачиванию ЮКОСа стало ясно, что их туда не берут, они очень обиделись, и так как они туда не попали, они решили показать этим нехорошим людям, которые их не взяли, почем фунт лиха. И, собственно, вся политика России с того времени она, к сожалению, строилась все дальше и дальше на представлении о том, что миром движут некие темные силы, которым мы, честные люди, должны дать отпор.

Ведь, что произошло в Украине, в чем трагедия российско-украинской войны – будем называть вещи своими именами – что при Януковиче Украина была полностью пропитана российскими агентами, что силовики украинские не совсем понятно, кому служили: Украине или Кремлю; и вдруг случился Майдан. В Кремле решили, что все это дело рук США, и возник вопрос: Как это? Это было наше государство, это государство наши спецслужбы контролировали снизу доверху, как вот паразит саккулина контролирует краба, в которого он заселился – и мы проморгали этих проклятых американский агентов, которые действовали еще тоньше!

И дальше возникла ситуация абсолютное qui pro quo, потому что Кремль организовал в Донецке и Луганске то, что ему казалось, США организовали на Майдане. И, когда Кремль требовал от американцев: «Отдайте нам Украину», американцы не понимали о чем, речь, потому что как они ее могут отдать, если они ее не брали. Дальше пошли нарастания. Если вы посмотрите на эту речь Путина, там, например, говорится о том, что американцы используют исламских экстремистов, но это отзвуки, видимо, тех теорий заговора, которые сейчас бродят в Кремле, потому что сейчас уже у нас рассказывается, что ISIS – это вот Исламское государство Ирака и Леванта типа это сделали американцы, потому что им нужен хаос на Ближнем Востоке. А почему они борются с лихорадкой Эбола в Африке? Потому что они хотят захватить всю Африку. Правда, Африку Уже захватили китайцы.

И вот если жить в этом ужасном мире, то, что тут можно сказать? Тут можно сказать только одно. Есть реакция нормального человека. Нормальный человек имеет право на любые реакции, в том числе, он имеет право на ненависть, в том числе, на абсолютно безосновательную ненависть. Вот представьте себе, дети ходят в школу, приходит Вася и говорит: «Я Петю ненавижу». – «Почему?» — «А вот просто ненавижу и все». Вася имеет право ненавидеть Петю. Но представьте себе, Вася приходит и говорит: «Меня все не любят: Петя меня не любит, Миша меня не любит, Галя меня ненавидит…». У вас такое впечатление, что с Васей, наверное, что-то не то.

И это, собственно, самое главное, о чем я хотела сказать, потому что, когда государство или человек начинает рассказывать не что он кого-то не любит, или он кому-то причинил зло, а что его все не любят, и что они все, правда, вокруг богатые, зато он духовный, хотя у него, у духовного самая большая доля наркоманов и самая большая доля детей, которые растут без родителей. Вот тогда начинает возникать подозрение, что дело не в том, что его все не любят, а в том, что в нем самом глубоко что-то очень не в порядке, как у пьяницы, который сидит по уши известно в чем и рассказывает, что все его не уважают; и что начинать реформы надо с себя.