Можно ли сказать, что Британия медлит, прежде чем присоединиться к США и Франции в нанесении авиаударов по целям в Сирии?
Высокопоставленные чиновники с Даунинг-стрит решительно отрицают это. Однако кое-кто в Уайтхоле считает, что, возможно, Тереза Мэй проявляет свою обычную осторожность.
Они полагают, что премьер-министр обеспокоена возможными политическими последствиями применения военной силы без одобрения парламента.
Парламентарии вернутся с пасхальных каникул лишь в следующий понедельник, 16 апреля.
Некоторые чины из министерства обороны, в частности, готовы к переброске войск и проявляют нервозность из-за того, что их заставляют ждать. В меньшей степени это относится к истребителям Tornado, размещенным на авиабазе Королевских ВВС Акротири на Кипре, которые можно поднять по тревоге относительно быстро.
Однако время имеет значение, если Британия захочет задействовать подводную лодку, оснащенную крылатыми ракетами «Томагавк». Как мне рассказали, сейчас в Средиземном море нет ни одного британского подводного ракетоносца, и чтобы выйти на позицию, ему понадобится около недели.
Те же критики обращают внимание на факт, что президент Франции Эммануэль Макрон дважды переговорил с Дональдом Трампом, прежде чем президент США нашел время на звонок британскому премьер-министру и лидеры пришли к выводу, что Мэй не с ними.
Но это еще не вся история. Чиновники говорят, что промедление с телефонным звонком Трампа отчасти объясняется тем, что большую часть понедельника Мэй потратила на поездку в Скандинавию и поздно вернулась на родину.
Трамп оперативно связался с Макроном, потому что французский президент сам инициировал первый звонок. Как сказал мне один дипломат, Макрон делает все, чтобы стать «главным заклинателем Трампа» в Европе и его отношения с президентом теплее, чем у Мэй.
Люди с Даунинг-стрит настаивают, что премьер-министр не медлит и не пытается оттянуть начало боевых действий. И большинство высокопоставленных инсайдеров и членов кабинета, с которыми я разговаривал, с этим согласны.
Но некоторые говорят, что премьер-министр сознательно не торопится. С одной стороны, занющие ее люди утверждают, что таков ее характер — действовать осторожно и методично, играть по правилам. Она хочет определить для себя, что будет больше отвечать национальным интересам Британии, понять, чего хотят достичь другие страны, оценить все возможности и последствия.
К этому, безусловно, относится и оценка риска потерпеть поражение при голосовании по этому вопросу в парламенте. Еще не до конца затянулись рубцы от провала Дэвида Кэмерона, пытавшегося получить одобрение военной операции в Сирии в 2013 году.
Это будет иметь значение, если боевые действия будут не одноразовой акцией, а последовательной стратегией, предусматривающей авиаудары всякий раз, когда Сирия применит химическое оружие.
При этом принципиально важно вот что. Как мне сказали, Мэй хочет убедиться, что обвинения в адрес Сирии обоснованы максимально полно. Она требует как можно больше информации о предполагаемой химической атаке в Думе — прежде всего, затем, чтобы она могла сказать, кто несет за нее ответственность.
Она хочет убедиться, что у нее будет достаточно пространства для маневра и аргументов в споре по поводу возможного политического разноса, который ей могут устроить. Эти дискуссии идентичны тем, что происходят по поводу отравления в Солсбери. Иными словами, Мэй хочет иметь возможность выйти перед парламентом и сказать, что нет никакой разумной альтеративы версии о том, что правительство Сирии несет ответственность за химатаку.
В официальном отчете о телефонном разговоре Мэй и Трампа слышались отчетливые предостерегающие нотки. В нем говорилось о сообщениях о сирийских химических атаках, которые свидетельствуют о жестокости президента Асада в случае, если они получат подтверждение.
Есть признаки того, что США и французы также выжидают. Макрон, кажется, стремится действовать, но даже он вчера говорил о принятии решения «в ближайшие дни». Французские источники сообщают мне о еще одном телефонном разговоре Макрона и Трампа, который якобы должен состояться в ближайшие 48 часов.
Некоторые источники предполагают, что, если Трамп желает начать длительную военную операцию, более широкую, чем одиночный удар год назад, американская армия будет вынуждена отправить в регион больше боевых кораблей и подводных лодок. А это займет какое-то время.
К этому можно добавить осложения в виде возможных ответов России и Ирана, если их вооруженные силы попадут под удары коалиции.
ОЗХО — международная организация, наблюдающая за применением химического оружия, — еще больше усложнила ситуацию, заявив, что вскоре она надеется направить собственную «группу по установлению фактов» в Думу, если получит разрешение россиян и сирийцев. Официальные лица сходятся во мнении, что авиаудары коалиции, которые будут нанесены в период, когда на земле будут работать международные инспекторы, будут выглядеть не очень выигрышно.
Так можно ли сказать, что Мэй против боевых действий? Не похоже на это, и эту версию категорически отвергают на Даунинг-стрит. Но, может, она старается избежать поспешного вступления в войну без того, чтобы тщательно обдумать последствия? Это кажется более похожим на правду.
Есть риск, что ее осторожность может произвести впечатление нерешительности. В конце концов она может прийти к выводу, что риски в случае отказа от участия в боевых действиях будут выше. Атака в Солсбери и широкая поддержка со стороны значительной части международного сообщества возлагают на плечи Британии бремя лидерства.
Некоторые министры и чиновники уверены, что отказ Британии оказать союзникам военную поддержку может быть воспринят как проявление неблагодарности и черствости, учитывая что всего несколько недель назад 25 стран в знак поддержки Британии выслали российских дипломатов. Найдутся те, кто скажет, что оставаться в стороне, когда французские и американские самолеты атакуют цели в Сирии, знаменует собой полный крах государственной стратегии «глобальной Британии».
Очевидно, что Мэй оказалась между молотом и наковальней. Но в какой-то момент в ближайшие дни ей придется принять решение.