Скрывать массовые потери РФ в Сирии уже невозможно

Речь идет о десятках, а скорее, и сотнях, человек, причем многие погибают в одном месте и одно время в достаточно больших количествах, что говорит и об ожесточенности боев, и о том, что теперь приходится воевать с очень серьезным противником, о которого обламывали зубы все остальные участники этой чужой для нас войны.

Реакция в России со стороны пропаганды, платной и добровольно-энтузиастской, прошла все положенные стадии: Вы все врете, где ссылки? Это единичные случаи. Они сами так решили и знали, на что идут. Это в интересах России.

Тем не менее, потери действительно растут, их масштаб удается скрывать только политикой умолчания и полного отрицания со стороны власти.

Причин роста три. Первая, самая очевидная — сирийская армия разваливается. Вместо нее сейчас обычный сброд из разнообразных бандформирований, разбавленный остатками кадровых подразделений, люто враждующих между собой и по этническим, и по земляческим, и конфесиональным мотивам, а также в ходе борьбы за право грабежа, который процветает повсеместно. Большую часть задач последних двух месяцев выполняют наемники-иностранцы. Доля российского участия растет, соответственно, как и в любых тяжелых наземных боевых действиях, начинают гибнуть солдаты, причем в серьезных количествах.

Собственно, потери офицерского, причем старшего и среднего звена, уже говорят, что в нижнем звене потери существенно выше.

Вторая причина — российским военным и властям нужен результат. И медийный, и хоть какой-то фактический. Его нет, поэтому приходится акцентировать внимание на процентах освобождения территорий, несусветном количестве важных целей, говорить о захвате каких-то локальных деревень как о выдающихся победах, и во всех проблемах обвинять всех вокруг. Рассказы про США, которые чуть ли не руководят ИГИЛ, по поводу чего борьба с ним ведется так непросто. И вранье, постоянное вранье. Доходит до тог, что ближневосточная пресса, которая сама грешит избыточным преувеличением, ссылаясь на официальную информацию из России, ставит в скобках «не подтверждено». Поэтому приходится давить на военных, чтобы те обеспечивали хоть какие-то показатели.

Ну, и третья причина. Наемники действительно стали линейной пехотой, которая решает тактические задачи на земле. Соответственно, рост потерь. Так по-варварски с ЧВК не поступают ни в одной цивилизованной стране — слишком недешевый инструмент, даже в российском исполнении, когда в ЧВК набирают уже чуть ли не с улицы. Но технологий работы с местными прокси за два года войны так и не появилось, мы в этом компоненте современных войн существенно отстаем от своих «партнеров». Поэтому вместо туземцев приходится гнать на убой своих. Хотя для олигархов какие они свои? Такие же туземцы, не более.

Могу сослаться на заметку «За кровь и храбрость», в которой говорится о пследних тяжелых потерях среди военных и наемников:

Речь идет буквально о точечном событии, но даже при нем «погибло много при подрыве». А российские военные (наемники и регулярные) штурмуют и Дейр-эз-Зор, и продолжают воевать под Сухной, и пытаются прямо сейчас (хотя и безуспешно) захватить месторождения на левом берегу Евфрата. И везде идут сообщения о потерях. Каково их количество — сказать сейчас невозможно. Но речь идет о десятках погибших.

Вопрос: во имя чего — неизбежен. Тупая отмазка про борьбу с терроризмом работает все хуже. Даже совсем далеким от понимания ситуации становится странным и непонятным: террористы — это когда немного. Десять, двадцать, сто террористов — это звучит. Когда бестрепетно говорится о десятках тысячах — это уже точно не террористы. Это какое-то совсем другое явление. Он должно называться иначе, а значит, и борьба с ним должна вестись по-другому.

Сплошные парадоксы этой войны, густо замешанные на вранье и непонимании ее целей, создают постепенное неприятие её как таковой. Особенно на фоне ежедневных сводок потерь. Неофициальных, понятно, но от этого они не становятся чем-то иным.

Эль Мюрид

P.S. 

Взятие силами СДС крупнейшего сирийского месторождения Аль-Омар и их очевидное продвижение вдоль Евфрата, по всей видимости, ставит точку в вопросе о контроле над нефтяным ресурсом в послевоенной (при всей условности этого понятия) Сирии.

Вместо «Вагнера»: Поддерживаемые США «Сирийские демократические силы» (СДС), авангард которых составляют курдские отряды, захватили контроль над нефтяным полем Омар на востоке Сирии, сообщает Reuters

Война, безусловно, продолжится, так как ни одно из внутренних противоречий не снято в ходе этой войны, к изначальным добавились новые, причем в значительной степени совершенно неразрешимые мирным путем. Война продолжится — только будет меняться ее формат и вид.

Во-первых, новая ситуация в провинции Дейр-эз-Зор ставит под вопрос возможности российских олигархов финансировать бесперебойную поставку пушечного мяса из России. Российские владельцы ЧВК нанимают своих боевиков в счет репараций, которые они рассчитывают получать от эксплуатации сирийских природных ресурсов. По разным данным, российские олигархи должны получить от 25 до 40 процентов добываемых ресурсов — нефти, газа, фосфатов. Теперь невозможность контроля над основными запасами нефти будет вынуждать сокращать набор наемников, а это неизбежно поставит вопрос либо о дополнительном «официальном» присутствии, либо об урезании планов.

Во-вторых, что еще более важно: возникает вопрос о послевоенном финансировании восстановления уничтоженной сирийской экономики. Российский сектор оккупации требует не менее 50 миллиардов первоначальных вложений, а всего для поддержания инфраструктуры на уровне, способном прокормить имеющееся в российском секторе населения может потребоваться от 100 до 120 млрд долларов. Понятно, что таких средств просто нет.

Отказаться от финансирования невозможно: численность людей превышает возможности инфраструктуры вдвое (а по некоторым оценкам и втрое). Это само по себе создает все условия для продолжения войны всех против всех за обычное выживание. Без нефти Дейр-эз-Зора финансировать восстановление Сирии придется за счет российского бюджета.

В качестве примера можно привести тот же Крым — он становится все более неподъемным для России в связи с абсолютно безграмотной операцией по его присоединению без соответствующей инфрастурктуры, расположенной на материковой части. При этом Крым достался России неповрежденным, да и населения в нем в пять-семь раз меньше того, что сейчас находится в российской зоне оккупации в Сирии. Без иных источников финансирования Сирия становится четырьмя-пятью новыми Крымами, что заведомо превышает возможности умирающей экономики России.

Это означает, что Сирия не может быть российской колонией ни в каком виде, да и оставаться там долго не получится: территория неизбежно превратится в арену столкновения новых субъектов, и вместо одной общей войны мы увидим десятки локальных. Поддерживать российское присутствие придется либо увеличением присутствия, либо сокращением территории контроля, а это может привести к окончательному падению режима Асада (или кто там будет вместо него).

Это, в общем-то, тупик. Как из него будет выбираться Кремль — неясно. Самый простой вариант — заявить об окончании операции и выйти из Сирии — будет сопровождаться тяжелейшими репутационными потерями, которые скрыть будет очень сложно даже для российского оболваненного населения. Внешних же игроков обмануть вообще не удастся. Оставаться — гарантировано надорвать экономику, и без того пребывающую в коме.

Главный вопрос — что мы забыли в Сирии в обстановке, когда уже ничего нельзя был сделать — остается. Какое-то время еще можно будет поддерживать психоз победобесия, но это вряд ли надолго.

ПС. Есть точка зрения, которая больше походит на очередные «хитрые планы»: дескать, война в Сирии привела к повышению цены на нефть, поэтому Россия уже выиграла и озолотилась. Во-первых, при любом развитии событий озолотится не Россия, а российские олигархи и клептократы. Война империалистическая, а поэтому все выгоды достаются не народам, а кучкам воров и бандитов, которые и организуют эту войну. Во-вторых, цена на нефть вообще никак не зависит от сирийских событий: в Сирии слишком мало нефти, чтобы она могла хоть как-то повлиять на мировые глобальные цены.

Сокращение добычи даже ливийской нефти (а ее существенно больше сирийской) никак не отразилось на мировых ценах, так что этот аргумент — для тех, кто ищет хоть какое-то объяснение, пусть даже заведомо идиотское.