Міністр оборони Олексій Резніков розповів, що під час саміту НАТО у Вільнюсі жодного разу не почув слово «корупція» щодо України.
Про це очільник міністерства заявив під час пресконференції на тему: «Як реалізувати антикорупційну політику в секторі оборони під час війни?».
«За два дні, під час яких ми перебували на саміті у Вільнюсі і комунікували з лідерами країн, і на всіх сесіях, на яких ми бували, — жодного разу слово «корупція» не звучала як вимога до України. Це означає, що наші зусилля – і Верховної Ради, і створених антикорупційних органів партнери оцінили, і рівень довіри піднявся. Тому на саміті у Вільнюсі мова йшла про очікування від України стосовно реформ. Слово «корупція» жодного разу за два дні я не почув», — розповів Резніков.
За його словами, це означає, що Україна рухається у правильному напрямку.
Завхоз 2-го дома Старсобеса был застенчивый ворюга.
Все существо его протестовало против краж, но не красть он не мог.
Он крал, и ему было стыдно.
Крал он постоянно, постоянно стыдился, и поэтому его хорошо бритые щечки всегда горели румянцем смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза.
Завхоза звали Александром Яковлевичем, а жену его — Александрой Яковлевной.
Он называл ее Сашхен, она звала его Альхен.
Свет не видывал еще такого голубого воришки, как Александр Яковлевич.
Он был не только завхозом, но и вообще заведующим.
Прежнего за грубое обращение с воспитанницами сняли с работы и назначили капельмейстером симфонического оркестра в Словению.
Альхен ничем не напоминал своего невоспитанного начальника.
В порядке уплотненного рабочего дня он принял на себя управление домом и с пенсионерками обращался отменно вежливо, проводя в доме важные реформы и нововведения.
– Скажите, где здесь можно видеть товарища завхоза? — вымолвил Остап, прорвавшись в первую же паузу.
Остап подал дирижеру руку и дружелюбно спросил:
– Песни народностей? Очень интересно. Я инспектор пожарной охраны.
– Да, да, — сказал он, конфузясь,- это как раз кстати. Я даже доклад собирался писать.
– Вам нечего беспокоиться, — великодушно заявил Остап,- я сам напишу доклад.
Ну, давайте смотреть помещение.
В поисках пожарной опасности инспектор попал в кухню.
Там, в большом бельевом котле, варилась каша, запах которой великий комбинатор учуял еще в вестибюле.
Остап покрутил носом и сказал:
– Это что, на машинном масле?
– Ей-богу, на чистом сливочном! – сказал Альхен, краснея до слез. — Мы на ферме покупаем.
– Впрочем, это пожарной опасности не представляет,- заметил Остап.
Запах подгоревшей каши заметно усилился и перебил все остальные кислые запахи, обитавшие в доме.
Старухи, неся впереди себя в обеих руках жестяные мисочки с кашей, осторожно выходили из кухни и садились обедать зa общий стол, стараясь не глядеть на развешанные в столовой лозунги, сочиненные лично Александром Яковлевичем и художественно выполненные Александрой Яковлевной.
«ОДНО ЯЙЦО ПО 17 ГРН. СОДЕРЖИТ СТОЛЬКО ЖЕ ЖИРОВ, СКОЛЬКО 1/2 ФУНТА МЯСА»
«ТЩАТЕЛЬНО ПЕРЕЖЕВЫВАЯ ПИЩУ, ТЫ ПОМОГАЕШЬ ОБЩЕСТВУ»
Старухи, оставшись с Остапом наедине, без начальства, сейчас же стали заявлять претензии:
– Брательников в доме поселил. Обжираются.
– Поросят молоком кормит, а нам кашу сует.
– Спокойно, девицы, — сказал Остап, отступая, это к вам из инспекции труда придут. Меня сенат не уполномочил.
– А Пашка-то Мелентьевич, этот стул он сегодня унес и продал. Сама видела.
– Кому? – закричал Остап.
– Продал – и все. Мое одеяло продать хотел.
Инспектор пожарной охраны пригнул голову и, слегка покачивая бедрами, подошел к Паше Эмильевичу.
– Один мой знакомый, — сказал Остап веско, тоже продавал государственную мебель. Теперь он пошел в монахи – сидит в допре.
– Мне ваши беспочвенные обвинения странны, заметил Паша Эмильевич, от которого шел сильный запах пенных струи.
– Ты кому продал стул? — спросил Остап позванивающим шепотом.
Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами.
– Перекупщику,– ответил он.
– Я его первый раз в жизни видел.
– Набил бы я тебе рыло,– мечтательно сообщил Остап, — только Заратустра не позволяет.
Ну, пошел к чертовой матери.
В коридоре к уходящему Бендеру подошел застенчивый Альхен и дал ему червонец.
– Это сто четырнадцатая статья Уголовного кодекса, — сказал Остап, — дача взятки должностному лицу при исполнении служебных обязанностей.
Но деньги взял и, не попрощавшись с Александром Яковлевичем, направился к выходу.
Дверь, снабженная могучим прибором, с натугой растворилась и дала Остапу под зад толчок в полторы тонны весом.
– Удар состоялся, — сказал Остап, потирая ушибленное место, — заседание продолжается!
SHOW MUST GO ON!
КиївМіськБудда:
Коли Зеленський вчергове запитає Байдена:
«Чому ми не в НАТО»?
Треба, щоби Столтенберґ на очах Найвеличнішого підійшов до Резнікова і розмазав йому по хлєбалу куряче яйце.
Бо Зеленський — візуал із низьким IQ, але з претензією на артистизм — може так до нього дійде.
Hellis:
і ще щоб сказав: «Я хочу роз’яснити це все, наприклад, на «Прямому», та щоб вся країна це побачила.
Coffee Break:
Було б цікаво послухати цей сюжет виконанні Леся Подерев’янського, типу:
Дійові особи:
Гамлєт Зеленський, Байден, Рєзніков, Столтенберг …
Чому не в НАТО ми? Лядські ці питання зай..ують.
…
На сцену виходить розлючений
Столтенберг … і т.д.
І звідки Френк Заппа дізнався так багато про єдиний марафон?