Аркадий Бабченко: Про этику и мораль

Самое смешное, что они пишут все это на полном серьезе. Вот на полном серьезе садятся, надувают щеки, и начинают изливать свою высокую мораль на экран. Грозят пальцем и размазывают тебя с говном. И это все невероятно важно. 

А ты приходишь такой из морга, от тебя за километр прет кровью и вонью разделочной, не спавший сутки, переживший свое убийство, месяц ходивший с мишенью на лбу и ждавший, как пуля будет ломать твои кости, месяц проживший с осознанием того, что твоя смерть уже оплачена — твоя смерть оплачена! эта мысль пригвождает, конечно — обнимаешь жену, которая уже даже не в истерике, стадия истерики закончилась несколько дней назад, а теперь уже полное, абсолютное опустошение, мертвенное бесчувствие, все выжато напрочь, не осталось уже вообще никаких эмоций, несколько дней живешь, как просто оболочка, внутри нет ничего, только пустота, жизнь твоя сломана в очередной раз и в очередной раз надо начинать все сначала, не понятно где, совершенно не понятно как, ты не знаешь, сколько проживешь, не знаешь сколько месяцев, лет, тебе ходить с охраной, не знаешь, когда тебе можно будет хотя бы просто жить с незадернутыми шторами и подходить к окнам, а твоей дочери просто играть на улице с другими детьми, все, что было, отчеркнуто чертой, отрезано напрочь, и ничего уже не важно, ничего уже не имеет значения, тебя с семьей сажают в тонированный минивэн, везут на одну конспиративную квартиру, потом перевозят на вторую, на третью, корвалол и валерьянка уже не берут, и вы пьете их горстями, сделав ближайшей аптеке годовую выручку, а потом тебя начинает отпускать, и возвращаются чувства, и руки начинает трясти так, что хоть отбойным молотком работай, а потом проходит и это, и ты впервые за несколько дней уже не хочешь блевать и даже можешь что-то запихнуть в себя из еды, и жена твоя тоже уже может поесть, и вы сидите и что-то клюете, какие-то крошки, чисто механически, а потом отходняк проходит и ты уже можешь улыбаться, и вот, наконец, почти ожив, ты открываешь Фейсбук и читаешь, как Сережа, или Саша, или Маша грозят пальчиком, надувают щеки, с умным видом учат тебя морали и размазывают с говном, и так это всё им кажется важным, и — читаешь, читаешь, и улыбаешься, ух вы милые мои, ух вы хорошие, как же я обожаю эти ваши высокоумные срачи в фейсбуке, в фейсбуке вы можете меня хоть убить, но, пожалуйста, можно это будет теперь только в фейсбуке, а в реальности не будет больше никогда, потому что вы, б***, вообще нихера не представляете через какой ад мне пришлось протащить своих близких и не дай бог вам это представить и пережить, так что пишите, пишите, а ты только что вернулся из такой тьмы, из такой пропасти вылез, и ты читаешь, и улыбаешься, и обнимаешь дочку, открываешь пиво, закуриваешь, и тебе хорошо, и небо, и солнце, и зелень деревьев, и птицы, и тебе так до балды, и ты улыбаешься, улыбаешься….

Аркадий Бабченко

P.S. 

А вот те, кто пишет про то, что «журналист не должен участвовать в операциях спецслужб», про мораль и про этику — друзья мои, вы понимаете, до какой степени вы мудаки?

Давайте я вам объясню. Вот к вам приходят оперативники. Говорят — есть список людей, которых планируется убить. Ты в нем идешь первым пунктом. На тебя уже есть заказ. Уже проплачен. Но ты — «мелкая сошка» — это дословно — тебя хотят убить так, для шума. Для проверки. А основные цели, убийство которых должно нанести максимальный урон — будут озвучены потом. Мы их не знаем. Помоги нам. Помоги вскрыть эту цепь.

Страшно? Да кирдык. Боишься ли провокаций? Еще как. Думаешь о том, что это подстава, и тебя просто вывезут куда-то в лес и прихлопнут? В первую очередь. Хочется ли схватить семью подмышку и уехать черт знает куда — в Америку, в Антарктиду, на Северный полюс, на Эверест, к черту на куличики, чтобы только тебя не достали, чтобы только не видеть и не слышать всего этого? Да п*здец как хочется!!

Но я в принципе не представляю, что на это можно ответить, кроме как «Да, пацаны, конечно. Работаем. Давайте накроем ублюдков».

И тут вы такие, блядь, гордо стоя на табуретке с возвышенным лицом:
— Нет. Журналист не имеет права участвовать в операциях спецслужб.

Охраняйте меня. Это ваша обязанность.
— Да тебя-то мы защитим, без проблем, но это понижает шансы на то, что сеть будет вскрыта, что будут выявлены остальные исполнители, мы не знаем, сколько их, не знаем, были ли уже отданы деньги на убийство других людей в списке, сейчас мы одного возьмем, а остальные уйдут — и это сильно понизит шансы. Могут быть убиты другие люди. Помоги нам.

— Нет. Журналисткая этика! Мораль! Мои читатели будут расстроены! Коллеги меня осудят!

Вы понимаете, до какой степени вы мудаки? До какой степени вы — накрашенные самовлюбленные павлины, живущие в мире, где на первом месте стоит только ваше раздутое непомерное гипертрофированное «Я» — и в первую очередь вы думаете только о нем, и ни о чем больше?
Совершенно не понимаю, зачем это показывать на весь мир.
Прикрываясь красивыми словами о морали и этике.