Обитаемый остров стабильности

 "Все более актуальными становятся два сценария развития событий. Первый: распад страны произойдет настолько стремительно, что взять под контроль протест недовольных окружающим бардаком людей можно будет только в каждом регионе в отдельности. В каждом из них выделятся свои собственные политические лидеры, которые не обязательно будут приняты соседями. Второй сценарий: распада страны удастся избежать, но… общим знаменателем… в таком случае может стать только диктатура. Правда, вначале ее трудно будет распознать, поскольку первый шаг новых правителей найдет всенародную поддержку — имущество и активы олигархов будут национализированы, а потоки капиталов сконцентрированы в едином центре…"

Этот редакционный прогноз, опубликованный в последнем номере журнала "Русский репортер", формально посвящен не России, а Украине — название этой страны я для верности эксперимента изъял из цитируемого отрывка. Но чем больше вчитываешься в текст, тем лучше понимаешь, что редакция хотела сказать все же не о соседней стране.

Журналисты "Репортера" обнаружили на Украине отсутствие раскола на Восток и Запад, всеобщее презрение к киевским политическим элитам, отчуждение простых украинцев от государства и политики. Значит, привычная схема раскола, которой уже столько лет пугают украинцев, не срабатывает, и вместо нее предлагается универсальная схема всеобщего недовольства и разобщения — схема, срабатывающая в федеративном государстве куда лучше, чем в унитарном.

К тому же, говоря о втором сценарии — сценарии диктатуры, — авторы признают, что придется пожертвовать украинской демократией (эти слова мне тоже пришлось оставить "на потом", чтобы сохранить чистоту комментария). В России ничем жертвовать не придется — либо победа бардака, либо установление диктатуры с последующей победой бардака. Кстати, как раз о предпочтительности того или иного выхода и идут сейчас дискуссии в политическом элите страны, именно по вопросу принятия и непринятия "жестких" решений колются недавние единомышленники и единопотребители мелеющих ресурсов.

Я далек от желания заподозрить редакцию "Русского репортера" в заговоре, в желании обнародовать апокалиптический сценарий российского краха в украинской декорации. Нет, это вполне патриотическая редакция. Она утверждает, что "в отличие от России внутри Украины ключевые интересы — это не интересы государства". Она пишет это серьезно и не замечает, как это и диктуется традицией российской политической пропаганды последних лет, корпоративных интересов в собственной стране. Просто бывают в истории такие периоды — как раз перед крахом — когда интеллигентный человек все видит, все понимает, все ощущает, но до такой степени не хочет в это поверить и признать собственную причастность к происходящему, что с легкостью переносит свои выводы на соседний объект, к тому же необыкновенно похожий, по тому же принципу собранный, но отнюдь не обязательно по тому же принципу ломающийся. И в результате из объяснений и выводов исчезает логика, легко, впрочем, восстанавливаемая, когда понимаешь, что это было не о других, а о себе.

Помню, как в детстве поражал меня чудесный фильм "Волшебный голос Джельсомино", снятый в Советском Союзе — и будто бы о Советском Союзе. Герой сказки итальянского коммуниста Джанни Родари попадал в чудесную страну, где главная газета называлась "Образцовый лжец", где в магазинах продавали товары, никак не связанные с теми, что были указаны на вывесках, где солгать было доблестью, а сказать правду — моральным и уголовным преступлением. То, что этот картонный мир обязательно рухнет, было ясно с первых кадров фильма — и он рушился, и исчезала газета "Образцовый лжец", и в магазинах меняли вывески, и люди становились нормальными. Я удивлялся не так фильму, как людям, которые его снимали, а главное, тем, которые его разрешили. Эти великие цензоры, гонявшиеся за каждой строчкой, каждой буквой, каждой фамилией, просто не могли понять, что это о них самих, что это и есть некролог. Но то, что Советского Союза скоро не будет, я понял десятилетним школьником, посмотрев тот фильм по телевизору. Оставалось только подождать.

Точно с такими же чувствами я читаю сейчас в российских СМИ статьи о чужом крахе. Точно с такими же чувствами я смотрю на людей, выходящих с просмотра "Обитаемого острова". Фильм, представляющий почти документальный слепок современной России с ее анонимной по сути властью, появляющейся просто потому что кому-то хочется, чтобы преемником стал тот или этот "неизвестный отец", снятый на основании книги, поместившей машины оболванивания населения в телевизионный центр, демонстрирующий ничтожество и бессмысленность существования политической элиты, по непонятным причинам профинансирован и разрекламирован тем самым государством, о котором он рассказывает. И просмотрен людьми, которые после похода в кино будут пить чай у телеэкранов и смотреть программу "Время" — ну точь-в-точь как герои "Обитаемого острова"!

Опять-таки, я далек от мысли считать, что съемочная группа "Обитаемого острова" — это заговорщики. Нет уж, в России и помимо меня немало людей, пребывающих в постоянном поиске заговорщиков. Я не сомневаюсь, что люди, работавшие над сценарием и съемками фильма, думают, что это просто фантастика. И их зрители до поры до времени тоже склонны так считать и упрямо не замечать никаких совпадений между фантастикой и собственной жизнью.

Так, конечно же, проще. "Волшебный голос Джельсомино" — сказка. "Обитаемый остров" — фантастика. Но только на самом деле все наоборот. Это Советский Союз был сумрачной сказкой, которая не должна была бы воплотиться в реальность и которую нельзя рассказывать детям. Это сегодняшняя Россия — фантастическая, фантасмагорическая страна, предсказанная Стругацкими. А "Джельсомино" и "Обитаемый остров" — это не сказка и фантастика, а заурядная, вечно сбывающаяся правда. В этом-то все и дело.
Виталий Портников