Александр Проханов: Этот теракт достиг цели

— Александр Андреевич, как вы считаете, «Невский экспресс» — это теракт?

Александр Проханов, журналист Фото annews.ru

А.ПРОХАНОВ: Я считаю, что это теракт несомненный. Да и считать нечего, это теракт явно. Вопрос другой: какие цели преследует этот теракт. И какие политические последствия этот теракт возымеет. Вот, теракты делятся на несколько категорий. Скажем, есть теракты прямого действия. Ну, грубо говоря, удар по какому-то персонажу политическому – этот теракт, связанный с его устранением. Или, вот, убийство Политковской – это удар по Путину, это террористическая акция, свершенная против журналистки с тем, чтобы она срикошетила, вот эта ударная волна в президента Путина. Беслан помните? Теракт страшный в Беслане, цель была – заставить федеральные войска покинуть кавказский фронт, уйти оттуда. Эта цель прямо прокламировалась террористами.

Вот этот теракт – он другого свойства. Он принадлежит к такого рода теракту, который воздействует на все общество в целом. И, действительно, та возгонка кошмара и ужаса, которую осуществили наши каналы основные, которые каждый день с утра до ночи показывали и продолжают показывать все эти разрушения, говорит о том, что этот теракт достиг цели. Общество все перелопачено, оно находится в состоянии полубезумия.

Что этим самым достигли террористы? То, что они до сих пор реально не взяли на себя ответственность, свидетельствует о том, что этот акт многоцелевого назначения. Во-первых, до этого на экспресс нападали уже ингуши, правильно? Один из первых подрывов сделали ингуши.

Этот теракт – это, ведь, этот экспресс 3-й раз подрывают, по существу. Один раз подорвали его ингуши по чьему-то заказу. Сейчас в Ингушетии резко обострилась ситуация. Вообще, на Кавказе она обострилась. И этот теракт может быть истолкован и интерпретирован как, с одной стороны, акт возмездия Умарова за атаки федеральных войск на их базы в лесах. Но с другой стороны, косвенно, этот теракт провоцирует, усиливает, на мой взгляд, те ужасные, страшные настроения какой-то части российской элиты, которая предлагает отказаться от Кавказа как источника террористической опасности, вечной смуты, зон, откуда идут все напасти.

Об этом открыто никто не говорит. Но об этом говорят в закрытых кругах. Об этом говорят русские националисты, которые призывают сократить российскую территорию, выкинув из нее всех инородцев, создать республику Русь как крайний вариант. Об этом говорят олигархические круги, полагая, что зачем ограничивать ресурсы России, которые могли бы прекрасно пойти на дополнительное число яхт, например, того же Абрамовича. Зачем их тратить на восстановление Чечни и спонсировать этот бесконечно убыточный регион? Об этом, кстати, говорят те либеральные круги, которые напрямую связаны с теми структурами Запада, желающими уменьшить Россию или ее рассечь. Вот это один аспект, он очевиден.

Далее. Общество наше нашпиговано противоречиями, просто нашпиговано. Скажем, межконфессиональные противоречия, которые после убийства Сысоева резко опять обострились. Вот этот удар, удар туда. Если это сделали экстремисты, радикальные мусульмане, то это будет интерпретировано как контрправославная, контррусская, контргосударственная акция. Или опять витает в воздухе, как будто бы на время оставлен и похоронен термин русского фашизма. Опять взгляды падают на скинхедов.

В этом смысл того, что произошло – не брать ответственность как можно дольше, дать возможность расползаться вот этим версиям, чтобы эта грибница терактов пронизывала все слои общества.

Самая сложная ситуация и самое эффективное, на мой взгляд, проявление теракта – это удар, нарастающий конфликт между так называемыми силовиками и либералами, между этим диполем Путин и Медведев. Вокруг Медведева концентрируются либеральные круги, которые занимаются перестройкой, которые люто ненавидят все, что связано с предшествующим правлением и с носителями этого предшествующего правления.

Этот теракт был в интересах разжечь этот конфликт еще больше, усугубить его.

Это та третья сила, которая этот губительный для России конфликт, это губительное двоевластие усиливает. Потому что либералы говорят о силовиках уже как, по существу, о лишних институтах власти, которые не справляются ни с чем. Ну, беспрецедентная кампания против МВД, чудовищная кампания.

—  Она кем-то инспирирована, вы считаете?

—  А я думаю, когда все начинают лаять в один хор, конечно, какая-то одна собака-заводила первая начинает лаять. Значит, МВД, по существу, деморализовано, армии уже не существует. Сейчас нужно уничтожить прокуратуру и суды.И Россия останется без института власти – это мечта либералов, как это была мечта либералов горбачевской поры.

— То есть и круга Медведева?

— То есть круга Медведева. С другой стороны, мне сначала казалось, что силовики чувствуют этот, во-первых, жуткий оголтелый налет на них, который грозит им, ну, просто крушением и экзекуциями. Они должны после этой безумной, повторяю, возгонки этого кошмара перейти к радикальным действиям. Скажем, теракт на Ленина в свое время. Он привел к красному террору. А этому предшествовала огромная кампания.

Это может быть выгодно либералам, и может быть выгодно силовикам. То есть если выгодно это и либералам, и силовикам, которые друг друга ненавидят, это и разжигает этот конфликт. Поэтому я считаю, что этот теракт чрезвычайно опасен. И чем дольше он будет анонимным, тем больше вот эти взрывные волны будут распространяться по нашему несчастному, набитому противоречиями отечеству.

И, наконец, самое для меня странное и удивительное. С утра до ночи считают убитых, с утра до ночи считают разорванные на куски тела, с утра до вечера показывают изувеченных людей в госпитале. Где государственный траур? Где соболезнования, которые первые лица государства высказывают в адрес несчастных? Почему президент Америки Обама высказал нам соболезнования? Почему зашиты уста у господина Медведева? Ведь, Медведев говорит каждый день по любому поводу. Почему до сих пор не было заявления президента, который вышел бы к гражданам в черном костюме и с головой, посыпанной пеплом? Это меня больше всего удивляет. Что это? Это политика или это что-то еще? Или это сверхполитика?

Поэтому, видит Бог, я нахожусь в состоянии недоумения. Если бы я был президентом, если были бы полномочия, я бы сейчас высказал свои соболезнования, сострадания по поводу убитых.

Вопросы задавала Ольга Журавлева